— Может быть... А ему обязательно быть старше нее?
— Нет, но он не должен быть слишком юным. Желательно, чтобы это был человек мягкосердечный, но упорный, если такое возможно... — я закрыл рот, испугавшись, что выложил слишком много.
— Боишься, что я проболтаюсь? — хмыкнул Бреттель.
— Вроде того, — признался я.
— Это естественно, — усмехнулся лесопильщик. — Но я уже говорил тебе, что Дейрдре мне не чужая, и откуда бы ты ни явился, хоть из самого ада, мыслишь ты правильно. Знаю я пару мальцов, которые могут подойти... — он хохотнул и добавил: — А родители еще сочтут, что им сделали одолжение.
Пока Бреттель думал, я допил сок.
— Я дам знать, — сказал он, провожая меня к двери.
Спустя восьмидневку явился Бострик.
Этот долговязый нескладный малый поначалу робел в моем присутствии, что твой перепел, однако эта робость чудесным образом сочеталась в нем с бычьим упорством. А главное — он умел слушать и чувствовать дерево. Работая на лесной делянке, он порой выпиливал из дерева выразительные фигурки людей и животных.
Дестрин продолжал хмыкать, а Дейрдре стала варить еще больше своего славного ячменного супа. Хотя работы ей вроде бы и прибавилось, но она стала чаще улыбаться.
Мне по-прежнему снились золотоволосые девушки и черноволосые женщины. Просыпаясь в поту, я частенько задавался вопросом, почему так часто вижу во сне Кристал? Бострик же, для которого мы поставили в мастерской новый топчан, спал спокойно и крепко.
XLIV
Дестрина все время знобило, он боролся с приступами кашля, а когда речь заходила о Бострике, обычно говорил:
— С ним все в порядке, Леррис. Парень как парень.
По способностям — в этом я был убежден — Бострик мог стать лучшим мастером, чем Пэрлот, но ему недоставало уверенности, которая дается со временем и опытом.
Сперва я заставил его делать разделочные доски, но лишь несколько штук и только затем, чтобы он меньше боялся работы. Его вещицы получились на славу, и две из них были куплены, как только мы выставили их в витрине лавки.
Потом я уговорил жившего по соседству галантерейщика Райсона заказать отделанный кедром ларь для хранения мотков шерсти.
Работа над ним заняла уйму времени, поскольку я поручал Бострику многое из того, что сам сделал бы очень быстро.
— Почему ты не делаешь это сам, наставник? — удивлялся Бострик. — Я работаю втрое дольше, и мне очень трудно добиться того, чтобы все было ровно и красиво.
— Мне тоже было трудно, — отвечал я. — Тебе нужно поскорее учиться, я ведь не останусь здесь навсегда.
— Но если ты уйдешь, почтенный мастер, у кого же я научусь? — спросил он глубоко почтительным тоном.
— Я не мастер. Я просто умелый подмастерье.
— Понятно, почтенный подмастерье.
Со своей копной непослушных рыжих волос, веснушками и кустистыми бровями Бострик походил на пастушью собаку, да и в характере его имелось нечто подобное.
— Это я понял. Но чего ты от меня добиваешься сейчас, почтенный подмастерье, увы, не уразумел.
Я не смог удержаться от смешка.
— Прости... ты прав. Учение — дело нелегкое.
Взяв кронциркули, я показал ему, что именно требуется, а потом проследил за его работой, подавая совет, когда в этом возникала нужда. И стараясь не смеяться.
В конечном счете все получилось как надо. Райсон остался доволен и заказал еще один ларь, попросив изготовить его к осени, ко времени получения шерстяных изделий из Монтгрена.
Правда, не обходилось и без промашек. Порой Бострик допускал оплошности, и, по правде сказать, тут была и моя вина. Опыта у него было всего ничего, а я слишком на него наседал. Кресло, заказанное Весселем, вышло не ахти, но мы отослали это вполне добротное изделие сестрам Храма, а второе, для заказчика, я изготовил сам.
Дейрдре сшила подушечку для сиденья, отчего изделие стало выглядеть еще более впечатляюще, а я взял это на заметку, решив, что в будущем надо будет почаще поручать ей подобную работу. Прекрасно, если она и Бострик смогут стать настоящими партнерами.
После этого я предложил Бострику самостоятельно смастерить скамью под стать тем, какие Дестрин делал для таверны «Рог», едва ли не самой низкопробной распивочной в Фенарде. Именно такого рода работа, несложная и дешевая, обеспечивала Дестрину скромный, но устойчивый заработок.
Сам Дестрин, услышав это, по своему обычаю похмыкал, однако возражать не стал.
Тем временем я, стремясь усовершенствовать навыки Бострика, сделал набросок детского столика, выбрав для этого самый незамысловатый рисунок из невероятно богатой книги образцов Дормана. Я довольно долго водил по нему пальцем и объяснял что к чему, и наконец Бострик кивнул.
Столик получился неплохим, хотя и простоял в витрине больше восьмидневки, прежде чем галантерейщик Райсон купил его за два серебреника, да еще и прикупил к нему пару стульев. Полагаю, причиной тому была погода: дороги замело снегом, что сделало невозможным ожидавшийся к празднику подвоз серебряных изделий из Кифриена, а Райсону нужен был новогодний подарок для своих младшеньких.
Я часть своей доли отложил, часть пустил на материал для сундука на приданое Дейрдре (кто еще сделает ей такой подарок!), а Бострик купил себе сапоги.
Однако то, что столик продался далеко не сразу, мне не понравилось. Мы не могли ставить свои доходы в зависимость от погоды.
Потерев подбородок, я посмотрел на белый дуб, предназначавшийся для углового шкафа. Дерево было столь чистым, что работа с ним не допускала ни малейшей оплошности.
Вздохнув, я выглянул в окно. Утро стояло пасмурное, каким и должно быть зимнее утро в Фенарде.
Положив еще одно полено в очаг, я бросил:
— Скоро вернусь.
Дестрин безмолвно натянул на себя теплую фуфайку.
— Будь добр, не задерживайся, почтенный подмастерье, — пробормотал Бострик насмешливо-жалобным тоном.
Я вышел на холодную улиц, закрыл за собой дверь и зашагал по направлению к рыночной площади. В прохладном и влажном воздухе я уловил какую-то напряженность. К тому же из-за полного безветрия над Фенардом висел едкий запах дыма. Солнце скрылось за бесформенными серыми облаками.
Раздавшийся позади перестук колес кареты заставил меня отступить в сторону, к кирпичной стене лавки.
Мое внимание привлек не столько блеск золоченого дерева, сколько ударивший по моим чувствам дух хаоса. Мимо меня, влекомая двумя исполинскими белыми жеребцами, медленно прокатила карета Белого мага. Впервые я видел ее прошлой осенью по дороге из Фритауна. Позади кареты на гнедых конях скакали те же два стража, а на козлах сидел тот же возница с лицом мертвеца.
