От этого Кси затошнило. От этого Кси обуяла ярость. Это исторгло из груди Кси вопль ослепляющей ревности.
Ее любовник — душа ее души — сплетался сердцем и мыслями с низшим существом, с животным. Отвратительно. Мерзко. Оскорбительно.
Как многие ревнивые влюбленные до нее, Кси решила отплатить тем же: сама бросилась с головой в разврат. Но она не искала продуктивного рабочего союза; ей нужен был кто-то, кого можно было изнасиловать и использовать. Кси выбрала лидера противоположной фракции и вчистую изничтожила мозг страйдера, вжившись в него полностью. Бедолага и не понял, как оказался за гранью безумия. А потом она стала использовать его тело и его клан для осуществления мести.
Не стоит и говорить о том, что Кси была безбожно умна по сравнению с жалкими умишками страйдеров. Сложнейшие технические задачи были для нее детской игрушкой… типа создания наиболее смертоносного биологического вещества, которое она могла измыслить. То было не просто биовещество, а бактериологическая фабрика: облако нанитов — микроскопических, невидимых, — способных проанализировать организм, потом вывести микроб, идеально приспособленный для привнесения в этот организм медленной и неминуемой смерти.
Поняли? Бактериологическая фабрика — центральное птеромическое бюро. Мать всех эпидемий.
Страйдер, служивший попуткой для моего павлина, действовал из бункера на Великом Святом Каспии. Кси отправила туда свою бактериологическую фабрику — микроскопический отряд нанитов, стремящихся сеять болезнь. Фабрика нашла страйдера, проанализировала биохимию бедного ублюдка и тут же выискала вирус-убийцу. Как отметил Юнупур, микроб был сконструирован так, чтобы распространяться везде и повсюду: длительный инкубационный период, когда носители были уже заражены, но симптомы еще не проявлялись. Этот вирус заразил всех в бункере павлина, а тот так ничего и не заметил.
Но.
Павлин трудился во имя восстановления мира на Дэмоте. Это означало отправку представителей на переговоры. Дипломатов. Людей, несущих предложения о перемирии.
Людей, также несущих чуму. Заражающих клан за кланом.
Версия чумы для страйдеров поражала их скелетную структуру — именно ее бактериологическая фабрика определила как наиболее уязвимую часть. Медленно, очень медленно и неуловимо кости начинали усыхать. Костные клетки просто прекращали восстанавливаться, не заменяя друг друга. Страусиные ноги становились все худее, пока не ломались, как спички. Можно было просто согнуть палец, и этого было достаточно, чтобы тонкая паучья лапка оторвалась и рассыпалась на кусочки: напряжение передавалось от пальца к кисти, потом локтевому суставу и так далее до плеча, и все с тошнотворным хрустом отламывалось.
Легкие и диафрагма у страйдеров размещались на костях, используя их для усиления своего действия на вдохе. И как только эти кости превращались в труху — бездыханность.
Итак, страйдеры начали умирать. Оставались обмякшие трупы, которые скоро разлагались в пыль и чернозем. Не до скелетов там было, так что будущим археологам, считай, ничего не осталось для изучения.
Уже давно было поздно что-либо предпринимать, а павлин только осознал, что произошло — кого нужно было винить за чуму, очистившую Дэмот от страйдеров. Он так и не смог разработать лекарство, но ему хватило времени расквитаться с бывшей возлюбленной.
Отомстить? Или просто запереть от всех как бешеную собаку? Ни Кси, ни я не знали, действовал ли павлин в гневе или в горести. Но он действовал. Он сделал десятки якорей. Он выследил Кси до Маммичога, до этого бункера, где она все еще жила, слившись со своим попутчиком-страйдером. Он напал на нее из засады, пленил и ушел оттуда, даже не оглянувшись.
Ее темница была чем-то большим, чем кольцо якорей, пришпиливающих ее к одному месту. А то, что мы сочли обелиском, на самом деле являлся компьютером, спроектированным так, чтобы истощать собственную энергию Кси. Компьютер контролировал бригаду нанитов, служивших тюремщиками — поддерживавших якоря в полной исправности, улавливавших солнечную энергию извне и приносивших их Кси в качестве пищи. (Это и был источник света в камере Кси: наниты выпускали из маленьких пастей впитанный на поверхности свет.)
Но компьютер обеспечивал больше, чем прочность стен темницы. Мой павлин был милосерден к своей возлюбленной и дал ей своего рода «попутку». Безопасную. Она могла заселить собой компьютер, могла использовать его для связи с другими цифровыми разумами по всей планете, но его запрограммировали на противостояние ее полному контролю. Кси не могла отменить функции, которые держали ее взаперти, только отвечать на внешние запросы, но не выступать с инициативой самой. Даже после того, как планету заселили улумы, даже при наличии у прокторов имплантированных связующих кристаллов Кси не могла никого попросить освободить ее. Компьютер-обелиск просто не передавал подобных инструкций. Он положил конец любым ее рассказам о ее положении, пока я не задала прямой вопрос. Но он не мог заставить ее не горевать о своем заключении. И он не удержал ее от раскаяния. Даже бессмертный может измениться за долгие три тысячи лет. Особенно за те три тысячелетия, когда она селилась в «низших существах»: сначала в страйдерах, потом, позже, в улумах и наконец, в хомо сапах.
Кси научилась истинному взаимопониманию. По меньшей мере, так она мне сказала.
Она горько сожалела о смертях, причиной которых стала. Она больше не представляла ни для кого опасности и хотела всего лишь помочь.
И она хотела выйти, выйти, выйти, выйти, выйти. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, освободите ее, освободите ее.
В это мне, по крайней мере, было совсем нетрудно поверить.
— Ты, знаешь, что Кси не может покинуть Дэмот, — сказала Фестина после того, как я закончила рассказ. — Даже если мы освободим ее — она совершила много убийств. Лига прихлопнет ее как муху, стоит ей только устремиться в космос.
— Лиге достанет на это сил? Даже в отношении такого совершенного существа, как Кси?
— Фэй, ты даже представить себе не можешь, насколько могущественны высшие существа Лиги. В сравнении с ними люди такие же отсталые, как бактерии. Кси, может, и достигла уровня плоского червя, но по-прежнему слишком примитивна, чтобы бросить вызов Лиге.
— И Лига не уверует в ее духовное перерождение?
— Никто тебе никогда не скажет, во что уверует Лига. — Адмирал пожала плечами. — Но у них очень упреждающий подход к опасным неразумным существам.
— Может быть, Кси теперь разумная. Может, в ней проснулась совесть.
— А может, и нет. У меня когда-то был напарник, изучавший скандинавскую мифологию. Ему нравилась вся тамошняя атмосфера мрачного льда и снега. — Она состроила рожицу. — Короче, он рассказал мне легенду о боге-хулигане Локи. Локи выводил из себя Отца богов слишком уж часто, за что его заключили в дерево до тех пор, пока случайный прохожий не прольет над ним слезу, пожалев его за тяжкую участь. Никто такого не делал. Спустя некоторое время Локи завладел деревом настолько, что заставил его уронить лист кому-то в глаз. Слеза пролилась немедленно. Локи освободился и продолжил приближать конец света.
