Паша кивком головы подозвал меня. Я приблизил ухо к его губам.
— Чтобы положить этому конец, — прошептал он. — Чтобы освободить меня…
— Нет! — почти закричала Ребекка. Лорд Байрон сощурил глаза
— Не говорите это. Пожалуйста Прошу вас Жестокая усмешка исказила его губы.
— Почему вы не хотите знать? — спросил он.
— Потому что…
Ребекка начала жестикулировать руками, поскольку не могла говорить.
— Неужели вы не понимаете? Она откинулась на спинку кресла
— Знание может оказаться опасной вещью.
— Да, может. — Лорд Байрон насмешливо кивнул. — Конечно, может. Но ведь таким образом вы отказываете себе в праве на мысль. Не сметь, не искать, а закоснеть и гнить?
Ребекка перевела дух. Темный страх и надежда смешались в ее рассудке. Ее горло, казалось, пересохло от сомнения.
— Так вы сделали это? — спросила она наконец. — Вы сделали то, что он просил?
Прошло много времени, прежде чем лорд Байрон ответил.
— Я обещал ему, что сделаю это, — произнес он. — Паша поблагодарил меня — просто, но с учтивостью. Затем он улыбнулся.
— В обмен на это, — сказал паша, — я кое-что приберег для вас.
— Он рассказал мне о своем наследии: бумагах, рукописях, результатах тысячелетней работы. Он спрятал их для меня на Ахероне.
— На Ахероне? В замке паши? Лорд Байрон кивнул.
— Почему там? Почему он сразу не отдал их вам?
— Я задал ему тот же вопрос.
— И?
— Он ничего не ответил.
— Почему?
Лорд Байрон замолк. Он снова посмотрел на тени за креслом Ребекки.
— Он спросил меня, помню ли я подземную гробницу. Я, конечно, помнил ее.
— Там, — сказал он мне, — вы найдете мой прощальный дар. Остатки замка были погребены под землей. Но гробница никогда не может быть разрушена. Ступайте, милорд, и найдите то, что я для вас оставил.
Я снова спросил его, почему он не принес бумаги с собой. Паша улыбнулся мне в ответ и покачал головой. Он взял меня за руку.
— Обещайте, — прошептал он.
Я кивнул в знак согласия. Он снова улыбнулся и повернулся лицом к стене пещеры. Какое-то время он молча лежал. Наконец, он повернулся и посмотрел на меня.
— Я готов, — прошептал он.
— Еще не слишком поздно, — сказал я. — Вы можете поправиться и продолжить свои поиски вместе со мной.
Но паша покачал головой.
— Я решился, — произнес он. Он взял мою руку и прижал ее к своему обнаженному сердцу.
— Я готов, — прошептал он мне на ухо. Лорд Байрон замолк. Он улыбнулся Ребекке.
— Я убил его, — сказал он, наклоняясь вперед. — Хотите знать как? Ребекка молчала
— Это тайна Смертельная тайна.
Лорд Байрон расхохотался. Похолодевшей от ужаса Ребекке показалось, что он говорит это не ей, а кому-то другому.
— Я раскроил его череп, разорвал грудь на части. И затем…
Он сделал паузу. Ребекка прислушалась. Она была уверена, что слышала шум — тот самый скрежет, который раздавался раньше; он исходил из темноты за ее креслом. Она попыталась подняться, но взгляд лорда Байрона был устремлен на нее, она сидела, словно парализованная. Вся комната снова погрузилась в тишину. Ребекка не слышала ни звука, кроме биения собственного сердца.
— Я съел его сердце и мозг. Все оказалось так просто.
Лорд Байрон пристально смотрел во тьму.
— Паша умер без единого стона. Вид его разбитого черепа был отвратителен, но его лицо под коркой запекшейся крови было спокойным и умиротворенным. Я подозвал Ловласа Мы встретились у входа в пещеру. Он был поражен, увидев меня. Затем он улыбнулся и погладил меня по лицу.
— О Байрон, — сказал он, — как я рад. Да ты вновь стал красавцем! Я нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— То, что ты прекрасен. Прекрасен и молод, как прежде.
Я дотронулся до щек.
— Нет.
Они были гладкими, без единой морщины.
— Нет, этого не может быть. Ловлас усмехнулся.
— Но это так. Ты такой же красивый, как и при первой нашей встрече.
— Но…
Я улыбнулся, поймав усмешку Ловласа, затем расхохотался, охваченный внезапным восторгом.
— Я не понимаю… как? — Я вновь расхохотался. — Как?
Я задыхался и не верил произошедшему. И вдруг я все понял. Я обернулся и посмотрел в глубину пещеры на истерзанное тело паши.
Ловлас впервые увидел то, что я сделал. Он подошел к телу и с ркасом посмотрел на него.
— Неужели он мертв? — спросил он. — Действительно мертв?
Я кивнул. Ловлас содрогнулся.
— Но как?
Я погладил его по голове.
— Не спрашивай, — ответил я. Я поцеловал его долгим поцелуем:
— Ты не захочешь об этом знать. Ловлас кивнул. Он наклонился над трупом и с удивлением посмотрел на него.
— Что теперь? — произнес он, взглянув на меня. — Мы сожжем тело или предадим его земле?
— Ни то и ни другое.
— Байрон, он был мудрым и могущественным, ты не можешь оставить его здесь.
— Я не собираюсь это делать.
— Тогда что? Я улыбнулся.
— Ты возьмешь тело в Миссолунги. Греки должны получить своего мученика. А я…
Я прошел к выходу. Черные тучи набежали на звезды. Я потянул носом воздух. Надвигалась буря. Я повернулся к Ловласу.
— Мне нужна моя свобода. Лорд Байрон умер. Умер в Миссолунги. Пусть эта новость разнесется по всей Греции и всему миру.
— Ты хочешь, — Ловлас показал на тело, — чтобы его тело приняли за твое? Я кивнул.
— Но как?
Я похлопал по его кошельку с монетами.
— Греки, как никто на свете, поддаются на подкуп. Ловлас неторопливо улыбнулся. Он склонил голову.
— Хорошо, — ответил он, — если ты так желаешь.
— Да, я так желаю.
Я поцеловал его, затем вышел из пещеры и отвязал лошадь. Ловлас наблюдал за мной.
— Что ты собираешься делать? — спросил он. Я рассмеялся и вскочил на лошадь.
— Мне нужно кое-что разыскать, — сказал я. Ловлас нахмурился.
— Разыскать?
— Последний дар, если хочешь знать. Я пришпорил лошадь.
— Прощай, Ловлас. Я буду ждать, когда грянут пушки по всей Греции, возвещая о моей смерти.
