Беатриче застонала, стараясь ровно дышать. Никогда она не посещала подготовительных курсов для будущих матерей, всегда посмеивалась над посиделками беременных… Основы знаний по этому вопросу черпала из рассказов беременных подруг, коллег, незнакомых женщин в автобусе или метро. Но сейчас эти знания ей пригодились. Во-первых… нельзя громко кричать… особенно в присутствии этого негодяя… Но что делать с адскими болями?!
Ахмад в нервном бессилии и злобе расхаживал по залу, видно, не знает, что делать. Наконец он достал камень.
– Вот! Во власти этого камня уличить тебя во лжи! – И положил камень ей на живот. – Волшебный камень Фатимы заставит тебя говорить правду – или у тебя отсохнет язык.
Беатриче вскрикнула – боль стала невыносимой… Внутри нее что-то лопнуло, из ее тела забил фонтан, хлынувший потоком…
Почему так много жидкости? Она прижала камень к животу. Из нее вылилось не меньше десяти литров…
Смутно, словно ей кто-то набил в уши ваты, услышала торопливые тяжелые шаги… грохот сапог по каменному полу… приглушенные крики… Где-то вдалеке… о да, да, – это голос Хубилая… он называет имя Ахмада… Бряцание оружия…
Вокруг нее все засверкало, заискрилось, будто здесь, в гробнице Чингисхана, разразилась буря с громом и молнией…
Беатриче пыталась задержать взгляд на каменном истукане, но ей не удавалось: все статуи пришли в движение…
Так они и вправду ожили?! Да, это и говорил Толуй… Так они и вправду мстят за осквернение могилы их повелителя?! Фигуры обступили ее, закружились – все быстрее, быстрее…
«Вот оно!» – мелькнуло в голове. До нее дошел в этот миг смысл предсказания. «Джи» и «джи-джи» – насилие и прыжок через большую реку времени…
XX
Очнулась она, разбуженная ослепительным светом. Жива или мертва?.. Где она?.. Не рай ли это?..
И вдруг отчетливо услышала знакомый пыхтящий звук аппарата искусственного дыхания… До нее долетали привычные слова: «инфузия», «давление»… По-прежнему из нее льется поток жидкости – Ниагарский водопад… И снова схватка… Теперь уже процесс необратим…
– Сто десять на восемьдесят, – услышала Беатриче знакомый голос. – Пришла в сознание.
– Отлично.
Где она слышала этот голос? Ведь это… Она повернула голову, слабо проговорила:
– Доктор Вагнер?
– Да, это я.
– Что это… как я…
Доктор Вагнер подошел ближе и улыбнулся.
– Вы в родильном отделении, фрау доктор. Ну и заставили вы нас поволноваться. Вы потеряли сознание, давление упало до предела, – по-видимому, следствие приема ингибиторов. Но сейчас все под контролем. Не волнуйтесь! Сейчас вам надо сконцентрироваться и подготовиться к родам…
– А разве ингибитор не… – Новая схватка не дала ей договорить.
Доктор Вагнер взял ее руку и помог согнуться.
– Хорошо! Теперь тужьтесь! – Он улыбался. – Сначала нам показалось, что схватки блокированы, но вдруг по непонятным причинам они возобновились.
– Показалась головка! – вскрикнула акушерка. – Так, хорошо! Еще раз, фрау доктор! Тужьтесь сильнее!
Беатриче обхватила бедра, подтянула ноги и уперлась подбородком в грудь.
– Хорошо! Тужьтесь! Тужьтесь! – В один голос кричали доктор Вагнер и акушерка.
«А что я все время делаю?!» – хотела крикнуть в ответ Беатриче, но ей не хватало воздуха.
– Прекрасно!.. Вы замечательно тужитесь!
Это сказал доктор Вагнер.
Она знает: стандартные фразы, их говорят каждой роженице. Но слова одобрения так приятно слышать, так важно. Тем более что она еще никогда не была в этой роли, слышит их в первый раз…
«И не дай бог услышать во второй!» – подумала она. После таких мук только сумасшедшая опять решится рожать.
Снова схватка… Беатриче тужилась изо всех сил… Голова трещит…
«Нет, не выдержу!..» – Она корчилась от боли, силы на исходе…
– Сейчас тужиться не надо! – скомандовала акушерка.
И тут все пошло как по маслу: последняя схватка – и в следующий миг Беатриче услышала слабый, квакающий крик ребенка…
– Девочка! – объявила акушерка и положила ей на живот крохотное, мокрое сморщенное существо.
– Только на минуту! Сейчас девочку осмотрит детский врач.
Беатриче трогательно взглянула на произведенное ею малюсенькое создание и погладила его по мокрым черным волоскам, прилипшим к головке размером не больше среднего апельсина…
О господи! Родился новый человек – ее дочка!.. По щекам у нее катились слезы, она счастлива… Почти счастлива…
Для полного счастья ей не хватает Али… Или Джинкима…
Через два часа Беатриче уже в чистой, для одной пациентки палате родильного отделения выглядывала из окна: в небе висит луна…
Часы на тумбочке показывают половину второго… Все в порядке, все хорошо.
Дочка ее – под наблюдением, в кювезе для недоношенных: так надо, это страховка. Появилась на свет недоношенной – семи с половиной месяцев, весит около двух килограммов, но, к удивлению врачей, вполне сформировавшийся ребенок.
Беатриче неоднократно спрашивали о сроках беременности. Она все путалась в ответах, пока наконец врачи не сошлись в мнении, что гинеколог ошибся. Детский врач считала, что ребенок доношенный, а недостаточный вес – это результат стресса матери.
Никто из медицинского персонала в открытую не задавал вопроса – как при современных возможностях медицины можно просчитаться почти на полтора месяца. Но, кроме стресса, другого объяснения не находили. Лишь сама Беатриче знала правду: произошло чудо. Или все-таки ее девочка родилась семи с половиной месяцев?..
В голове у нее все спуталось…
Кажется, только что вместе с Толуем стояла у могилы Чингисхана, чувствуя у своего горла острие кинжала Ахмада… А уже в следующий момент проснулась в родильном отделении своей больницы, произвела на свет ребенка…
Что же, все пережитое – это сон? А может бред, бред на почве беременности?..
Беатриче вздохнула, рассматривая камень, который держала в руке. Во время родов она так крепко сжимала его в кулаке, что на ладони отпечатались острые края. Как он прекрасен…
Внимательно всмотрелась в камень: странно – тот и не тот… Выглядит как-то иначе и на ощупь немного другой… Чужой, непривычный…
В дверь осторожно постучали.
– Войдите!
– Пожалуйста, извините! – Вошла молоденькая сестра. – Я принесла ваши вещи.
Она повесила одежду в шкафчик, поставила сумку.
