— Позволь мне поменяться с ней местами, Лавиния. Потом ты сделаешь со мной, что захочешь, — взмолился Рейли.
Ради Кэссиди он был готов на все.
— Неужели ты думаешь, что я так глупа? — нахмурилась Лавиния. — Нет, Рейли, я вовсе не хочу, чтобы ты умирал. По крайней мере, сейчас. Я хочу, чтобы ты жил и рыдал от ужаса, вспоминая, что твоя любимая вдребезги разбилась о камни!
Кэссиди посмотрела на Рейли и едва сдержала слезы — столько страдания было в его глазах. Он был очень гордым мужчиной, и то, что ему приходилось умолять Лавшшдо, было для него настоящей пыткой. Кэссиди нужно было сказать Рейли так много, но у нее не было сил. Она едва держалась на покосившихся лесах.
Рейли не заметил, как из-за его спины показался Хью.
— Позволь, я попытаюсь что-нибудь сделать, Рейли, — сказал сводный брат. — Дай мне пройти!
Рейли не знал, с какими намерениями пришел Хью. Хотел ли тот помочь матери или действительно собирался спасти Кэссиди.
— Я сам разберусь с твоей матерью, Хью, — сказал Рейли, загораживая брату дорогу.
— Не глупи, Рейли! Она не в своем уме. Только я смогу с ней договориться, — откликнулся Хью и, взглянув на искаженное страданиями лицо Рейли, добавил: — Мне все равно, что ты обо мне думаешь, брат, но я никогда не смог бы причинить вред тебе или тем, кого ты любишь…
— У меня нет другого выхода, как поверить тебе, — в отчаянии проговорил Рейли, отступая в сторону. — Кэссиди может сорваться в любую секунду. Поторопись!
Братья обменялись взглядами, и в эту секунду обоим стало ясно, что нужно предпринять. Во взгляде Рейли блеснула надежда, а глаза Хью наполнились печалью.
— Я не допущу, чтобы она погубила твою жену, — шепнул Хью.
Увидев сына, Лавиния улыбнулась.
— Ты как раз вовремя, сынок, — сказала она. — Сейчас мы будем праздновать победу. Иди сюда, встань рядом со мной.
Краем глаза Хью заметил, что Кэссиди держится из последних сил.
— Я должен был прийти, мама, — мягко сказал он. — Я искал тебя повсюду, но не мог найти… — он говорил с ней ласково, как с ребенком, и подходил все ближе. — Даже когда в замок проехала телега, я не сразу узнал тебя.
— Я делаю это для тебя, Хью. Для тебя я убила Джона, — сказала Лавиния и перевела взгляд на Рейли. — Признайся, это было ловко придумано, прислать к тебе в замок эту актрису, — усмехнулась она. — Держу пари, это доставило тебе немало хлопот!
Хью подошел еще ближе.
— Отдай мне нож, мама.
— Да, ты сам можешь перерезать веревку… — проговорила Лавиния, но вдруг нахмурилась. — Но я не уверена, что тебе можно доверять. Ты никогда не хотел занять место Рейли. Ты всегда восхищался братом, и я никак не могла с этим сладить…
— Ну же, мама, — сказал Хью, — отдай мне нож, и мы вместе уйдем отсюда!
— Нет! — крикнула Лавиния и полоснула ножом по оставшимся веревкам.
Леса покосились еще больше, и Кэссиди съехала к самому краю доски.
В этот момент Хью бросился вперед и, сбив мать с ног, вместе с ней ухнул с высоты вниз. Леденящий душу вопль пронесся над замком, когда они летели на камни.
Услышав, как их тела ударились о булыжную мостовую, Кэссиди в ужасе вскрикнула, но Рейли уже был рядом и успел подхватить ее на руки. Он крепко прижимал жену к груди и покрывал поцелуями ее глаза, губы и щеки.
— Любимая, — шептал он, — все позади! Слава Богу, теперь ты в безопасности!
Кэссиди склонила голову к нему на плечо, а ее тело судорожно подергивалось.
— Ребенок, Рейли! — пробормотала она.
На руках он снес ее по винтовой лестнице, а внизу их ждали взволнованные слуги.
Элизабет и Оливер побежали вперед, чтобы открыть перед Рейли двери. Войдя в спальню, он осторожно опустил Кэссиди на кровать, и сам присел рядом.
— Элизабет, помогите ей! — воскликнул он, с надеждой глядя на камеристку. — У нее начались схватки!
Элизабет кивнула и стремглав бросилась за горячей водой и полотенцами.
— Делай что хочешь, но привези доктора! — обратился Рейли к Оливеру. — А пока пошли кого-нибудь в деревню за повитухой!
Кэссиди корчилась от боли и, чтобы не кричать, кусала губы.
— Слишком поздно посылать за доктором, Рейли… — простонала она. — Скажи, Рейли, наверное, я умру от родов, как моя сестра?
— Не говори чепухи, Кэссиди, — проворчал Рейли. — Держи меня за руку и попытайся быть сильной. Я помогу тебе справиться с этим!
Она крепко сжала его руку.
— Я хочу, чтобы ты мне что-то пообещал, Рейли, — печально улыбнулась Кэссиди, вспоминая о последних минутах Абигейл.
— Все что угодно, любимая!
— Если я… меня не станет, то, прошу тебя, Рейли, разреши нашему ребенку и Арриан жить у тетушки Мэри. Я хочу, чтобы они знали свою тетушку и любили так, как любила ее я…
— С тобой все будет в порядке, Кэссиди. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Несмотря на уверенный тон, в глазах Рейли сквозило беспокойство.
— Не печалься, Рейли… — начала Кэссиди, но умолкла, потому что новый приступ боли заставил ее содрогнуться.
Единственное, что мог сделать Рейли, это держать ее за руку. Он бы с радостью взял на себя все ее страдания.
— Ребенок уже очень близко, Рейли… — прошептала Кэссиди.
Ее глаза закрылись, и она потеряла сознание. Рейли упал на колени около кровати.
— Какое мне дело до ребенка! — воскликнул он. — Главное для меня — это ты!
Но Кэссиди уже не слышала признаний в любви и не чувствовала боли. Она находилась на призрачной грани между жизнью и смертью.
Вернувшись, Элизабет ахнула когда увидела на глазах герцога слезы.
— Я не перенесу, если потеряю ге, Элизабет! — воскликнул Рейли.
— Послушайте, ваша светлость, я кое-что смыслю в этих делах, — проговорила ирландка, желая ободрить Рейли, однако в ее глазах тоже стоял страх. — Она просто очень напугана и потеряла много сил…
— Помогите ей, — сказал Рейли, поднося руку Кэссиди к своим губам и поправляя на ее лбу золотые волосы. Кэссиди казалась ему такой бледной и беззащитной, что он готов был разрыдаться. — Я не уберег ее!
— Вам лучше уйти, ваша светлость, — сказала Элизабет, тронув его за плечо. — Я займусь ею.
Рейли неохотно выпустил руку Кэссиди и поднялся.
— Господи, — проговорил он, — сохрани ей жизнь!
— Я сделаю все, ваша светлость… Но она без сознания, и это затрудняет положение…
Равенуортский замок погрузился в тягостное ожидание. Тела Лавинии и Хью убрали со двора. Тело Хью перенесли в церковь, где должно было состояться отпевание, а тело Лавинии переправили в деревню и похоронили без всяких церемоний.
