Хью содрогнулся от одной мысли об этом. Конечно, он знал, что не сможет произнести таких слов.
Вот такая складывалась ситуация. Если Милли расстроилась, когда он сбежал (это в том случае, если он на самом деле ей очень нравится), тогда снова обнадежить ее, а потом разбить ее надежды было бы жестоко. Не говоря уже о том, что это трудновыполнимо.
А впрочем, может, он обольщается. Возможно, она больше о нем и не вспоминает. И для нее это была всего лишь связь на одну ночь без всяких обязательств.
В таком случае не стоит даже поднимать этот вопрос. Она уже почти забыла обо всем, считает, что все в прошлом, и пустилась в новые приключения.
С кем-нибудь вроде Кона Деверо.
Когда, выкурив одну за другой несколько сигарет, вернулась Орла, он закончил разбираться с ее файлами и чистить жесткий диск. Из карточек, хаотически развешанных по всему кабинету, он выяснил, что Кон Деверо находится в Нью-Йорке, что Нэт, парень Эстер, вернулся из Глазго и что Эстер к настоящему моменту переспала с Лукасом и обнаружила, что он поразительно несостоятелен в постели.
Хью посчитал, что последняя информация вызывает сомнения, но в то же время, как ни странно, действует успокаивающе.
— Все готово? — Чуть охрипшая от курения, Орла одарила его лучезарной улыбкой.
— Все готово. — Хью выключил компьютер, потом небрежно кивнул на карточки на стене. — Это имеет отношение к новой книге?
— Да! Я полностью меняю направление, это мой новый роман в форме документального репортажа, отражающего реальную жизнь. — Орла улыбалась, не менее счастливая, чем новоиспеченная мать.
Хью кивнул:
— И как он продвигается?
— Очень хорошо. Я получаю огромное удовольствие от того, что пишу. Это будет настоящий роман, а не какая-то пустая, киселеобразная масса, на написание которой я потратила столько лет. Правда, в нем должно быть много секса, взаимоотношений между мужчинами и женщинами, а моя главная героиня в этом смысле абсолютно безнадежна и ведет жизнь пугливой монахини. — Орла состроила физиономию и засмеялась. — Но мы скоро сдвинем дело с мертвой точки. Я говорю о моей подруге Милли, — объяснила она с некоторым опозданием. — Она была тогда на вечеринке, но я почти уверена, что не знакомила вас.
Хью честно признался:
— Нет, не знакомила.
— Тем не менее я выступила в роли свахи и дела немного пошли на лад. — Зеленые глаза Орлы засверкали озорными искорками. — В общем, завтра вечером у нее свидание с замечательным парнем, и я знаю, что у них все получится.
У Хью свело скулы, он попытался скрыть это под слабой улыбкой.
— Правда?
— О да. Вот, посмотри. — Орла встала коленями на стул у окна, энергично подзывая его. — Вот он, вон там!
Мужчина, подравнивавший края лужайки, по пояс голый, с широкими загорелыми плечами, явно знал свое дело. Хью сразу узнал в нем того пьяного парня с вечеринки Орлы, который тогда схватил Милли и — по ее собственным словам — поцеловал, как пылесос.
— Твой садовник. — Хью почувствовал, как его скулы расслабились.
— Он очень хорошо образован, — с гордостью объявила Орла. — Его любимый автор Салман Рушди.
Отходя от окна, чтобы она не заметила выражения его лица, Хью произнес между прочим:
— А как ты можешь быть уверена, что эта девушка... — Он притворился, что вспоминает имя. — ...Милли... говорит тебе обо всем, что с ней происходит?
Орла рассмеялась:
— Честное слово, это чисто мужской вопрос! Я же сказала, Милли моя подруга. Я ей доверяю.
— Откуда ты знаешь, что можешь ей доверять? — Хью получал удовольствие от разговора.
Орла бросила на него полный жалости взгляд.
— Потому что, мистер Фома Неверующий, я ее знаю. Она ни за что не станет мне врать. Милли Брэди так же честна, как ясен день.
Возможно, речь идет о зимнем дне в полярной Гренландии, подумал Хью.
— Как бы там ни было, скрестим пальцы за их удачу. — И она скрестила свои сверкающие бриллиантами пальцы и весело помахала ими у него перед носом.
— Говорю тебе, у меня очень большие надежды на завтрашнюю ночь.
— Перестань, развеселись, ты совсем не страшная. Милли без всякого энтузиазма посмотрела на свое отражение в зеркале над камином и сказала:
— Я не хочу.
— Ну и не надо, — пожала плечами Эстер, как будто все было так просто.
— Я должна. Мне его жаль. Нельзя обижать человека, у которого только что умер отец.
— Ладно. Я так. Придется тебе сходить на свидание с Ричардом-садовником, «у которого только что умер отец». Постарайся не слишком веселиться, ладно? Мы же не хотим, чтобы ты от восторга лишилась чувств!
В счастливом состоянии Эстер была так же невыносима, как и на пороге самоубийства, думала Милли. В этот миг входная дверь распахнулась, возвещая о возвращении Нэта. Пока новый ресторан Лукаса не был отремонтирован и открыт для публики, Нэт работал в мексиканском баре на набережной. Радостно визжа, Эстер бросилась к нему и покрыла его лицо поцелуями. В зеркале Милли увидела, что Нэт улыбнулся и прошептал Эстер на ухо что-то фривольное. Потом он перехватил взгляд Милли и постарался вести себя сдержаннее. Он покашлял, прочищая горло, и толкнул Эстер в бок. Потому что такой вот этот Нэт, подумала Милли. Умный. Добрый и понимающий. Не хочет, чтобы она чувствовала себя неуютно.
Отступив на несколько шагов, Милли осмотрела в зеркале свой наряд. Ничего броского, только светло-зеленое платье на лямках и подходящий по цвету пушистый кардиган из ангоры на случай, если станет прохладно. Немного скучновато, если говорить честно, но вполне подходяще для обеда с профессионалом-садовником.
Терпеливо подождав, пока Эстер закончит любезничать с Нэтом, Милли спросила:
— Как я выгляжу?
Эстер, никогда особо не блиставшая деликатностью и вниманием к чувствам других людей, улыбнулась:
— Похожа на крыжовник.
Ричард, как и предполагала Милли, появился в точно назначенное время и выглядел как идеальный зять — мечта каждой матери. Мускулистый, но не слишком. Славный и красивый, но без перебора. На нем была темно-синяя рубашка поло, наглаженные бежевые хлопковые брюки и — самое главное — пара начищенных до блеска рыжевато-коричневых ботинок. Еще от него пахло лосьоном после бритья, но не чрезмерно. Короткие, чистые ногти. И одна из тех милых, честных, с морщинками вокруг глаз, улыбок, которые обожают будущие тещи всего мира.
Сердце Милли рухнуло в ее розовые сандалии. Это был именно тот тип мужчины, с которым ей следовало создавать свой дом, — преданный, работящий, он будет обращаться с ней как с принцессой и приносить завтрак в постель.
И он ей совсем не нравился.
