Изображение Омниссии размещалось на небольшом алтаре из полированной стали, несколько в стороне, что заставило меня задуматься о том, как бы отреагировала Эглантина, если бы до ее сведения дошел тот факт, что один из уголков в святая святых ее монастыря был отдан часовой модели Императора. Думаю, реакция ее была бы бурной и непродолжительной для техножреца.
Хотя я никогда не был прежде именно в этом помещении, но расположение предметов в нем порождало ощущение странного узнавания, которое так и не сделалось более четким, пока не заговорил Юрген.
— Совсем как алтарь, который мы нашли на Перлии, — произнес он, и я кивнул.
Конечно же, были и различия, но большая часть оборудования выглядела точно так же, если не считать отсутствия дыр от болтерных снарядов. Еще одним важным отличием был примечательный предмет на постаменте, и я сделал к нему пару шагов, осторожно ступая среди переплетенных кабелей, в надежде получше разглядеть, что же это такое. Вблизи он не казался таким уж внушительным, просто гладкая каменная плита примерно в три раза больше в высоту, чем в ширину, настолько черная, что свет электросвечей на стенах, который падал на него, казалось, без следа всасывается внутрь.
— Осторожно, — произнес Метей, и я осознал, что уже подошел к этой штуковине гораздо ближе, чем собирался. — Вокруг него поле энергии варпа.
Техножрец бросил взгляд на приборы, и голос его прозвучал озадаченно:
— Странно, кажется, оно пропадает. Нет… возвращается к изначальному уровню. — Он стукнул по планшету, затем пожал плечами, в то время как я заметил краем глаза, что Юрген делает шаг назад, пока я тоже осторожно отступал прочь. — Где-то, наверное, контакт отошел. Вечная морока с временными установками.
— Временными? — переспросил я, и Киллиан кивнул:
— Периремунда больше не подходит для наших целей. Нам требуется население определенных размеров, имеющее в своей среде организованный культ Хаоса, в который мы можем проникнуть и контролировать его, чтобы обеспечить себе постоянный приток субъектов для эксперимента. Как же нам еще находить псайкеров со спящими способностями в достаточных количествах?
Я ощутил, как холодок пробегает по моему позвоночнику от этих рассуждений, поскольку я наконец-то стал соображать, что все это значит. Пришлось постараться, чтобы выражение ошеломленного ужаса не отпечаталось на лице. Если моя догадка верна и этот маньяк узнает о моих настоящих чувствах касательно его чудовищных планов, я буду мертв в ту же секунду — если не чего похуже. Поэтому я лишь рассудительно заметил:
— Ваша правда. Здесь тираниды их несколько подъели.
Затем я обратился к Метею, надеясь, что, поступая так, тем самым не позволю Киллиану слишком легко прочесть мои чувства:
— Вам, кажется, не очень-то везет с чужаками в целом. Сначала орки на Перлии, а теперь вот тираниды.
— О, как раз напротив, — счастливо отозвался Метей. — Именно нашествие орков позволило нам наконец-то выйти на прорыв в исследованиях. Артефакт оставался совершенно инертным, до того как выплеск энергии варпа, который сопровождал прибытие их космического остова, активировал его.
Я кивнул, вспоминая, как спящий портал некронов на Симиа Орихалке был включен схожим явлением.
— К сожалению, они оказались слишком многочисленны, чтобы их можно было легко отпугнуть.
— Я заметил, — произнес я. Затем, сам того не желая, снова кинул взгляд на предмет, который не мог быть не чем иным, как тенесветом, — эта лишенная каких-либо определенных черт черная плита вызывала странное, жутковатое восхищение. — Значит, вам все-таки удалось узнать, каково его истинное предназначение?
— Настоящая его функция? — Метей покачал головой. — Это все еще остается для нас загадкой, но, если так можно выразиться, его побочный эффект, который и интересует нас более всего прочего, очевиден.
— Очевиден, — эхом повторил я, искренне надеясь, что побочный эффект этот вовсе не тот, о котором я подумал. — И сам по себе ошеломителен.
Киллиан охотно кивнул, и в глубине его глаз снова зажегся прежний нездоровый огонек, в очередной раз упрочив мои и без того значительные сомнения в здравом рассудке инквизитора.
— Более чем ошеломителен, — произнес он. — Он потрясет всю Галактику! Подумайте об этом, Каин, подумайте об открывающихся возможностях! Если мы обретем надежный способ усилить психические способности сотен, возможно тысяч, индивидуумов на каждом из миров Империума — какое подспорье окажется у нас в руках против орд Хаоса! Мы могли бы обратить против врага его собственное оружие, сокрушить, очистить само Око Ужаса от нечистого присутствия! А когда Губительные Силы лягут к нашим ногам, сломленные, падут к подножию Золотого Трона, мы сможем стереть со звезд все до единого выводки ксеносов, и Галактика будет принадлежать лишь ее полноправным хозяевам — чистому, незапятнанному Человечеству!
— Это впечатляющая картина, — осторожно произнес я, уверенный, что этот инквизитор не менее помешанный, чем культисты Хаоса, на которых он призван был охотиться. — Но в Империуме немало миров, а подобный камень у вас всего один.
— В настоящий момент это так, — кивнул безумец, как будто я только что выдвинул возражение в разумном диалоге. — Именно поэтому исследования Метея настолько важны. Если ему удастся установить истинную природу и частоту энергии варпа, которая активирует превращение латентного псайкера в подлинного, мы могли бы сами производить устройства, служащие для той же самой цели.
— Нам также необходимо будет немного отточить методику, — несколько застенчиво добавил Метей. — На данный момент он действует лишь на очень небольшой процент латентных псайкеров. Для остальных тенесвет оказывается столь же смертелен при прикосновении, как и для обычного, незапятнанного человека.
— Ясно, — снова кивнул я. — Значит, добровольцев находить, должно быть, очень затруднительно.
— Именно по этой причине мы и подчинили себе Завет Благословенных, — объяснил Метей. — Они достаточно безумны, чтобы рискнуть, а те, что выживают, открывают в себе полезные умения и становятся орудиями Императора, даже не подозревая о том, кому же теперь служат.
— В иронии уже содержится немалый смак, не правда ли? — Киллиана снова понесло. — Солдаты врага, которых обманом заставляют защищать тот самый Империум, который они мечтают разрушить.
— Понимаю, отчего вы находите это столь занятным, — заверил я, — и почему вы так остро желаете продолжать сие доброе дело.
Я не удержался, вложив в эти слова немалую долю сарказма, но Киллиан страстно вцепился именно в них:
— Я знал, что вы поймете! — Он кинул победный взгляд на Метея. — Ну что я тебе говорил? Ради этого стоило рисковать, приводя комиссара сюда!
Как вы, вне сомнения, можете понять, изумление — слово, которое в очень малой степени описывало мои ощущения на тот момент. Чувствуя себя так, будто осторожно передвигаюсь по узкому карнизу над бездонной пропастью безумия, я медленно кивнул:
