Его рука опустилась в карман пиджака, и он на мгновение склонил голову, будто в тихой молитве. Потом он повернулся к ней лицом. В его руке был револьвер.
Клара негромко вскрикнула.
Вооруженные полицейские появились как будто из ниоткуда, двигаясь редкой цепью, перелезали через стену в конце сада, мчались к дому. Другие бежали по улице в сторону автомобиля. Люди Касаветтеса посмотрели друг на друга, одновременно схватились за дверные ручки, но в ту же секунду были закованы в наручники.
Беспорядочные звуки: звон разбитого стекла, неистовый лай собаки в конце улицы, глухой удар…
А затем — выстрелы.
Глава сорок девятая
Взволнованный гул голосов, доносившийся с подножия лестницы, взорвался шумом приветствий и аплодисментов, когда Лоусон вошел в столовую.
Кто-то сунул ему в руку пластмассовый стаканчик, и он сделал глоток. Шампанское. Но у него не было настроения праздновать. Он осмотрел комнату: Макатиер стоял у дальней стены — в подобных обстоятельствах даже старший инспектор был обязан участвовать в общем празднике и разделять с подчиненными радость по поводу благополучного окончания расследования. В битком набитой столовой констебли стояли — в буквальном смысле — плечом к плечу с инспекторами, но Макатиеру, исключительно из уважения к его званию, был выделен некоторый островок свободного пространства, достаточный для того, чтобы поднять стаканчик игристого без опасения, что кто-то выбьет его из рук.
Макатиер заметил Лоусона и сдержанно кивнул. Даже во время праздника старший инспектор не ронял своего начальственного достоинства. Лоусон проталкивался через толпу: полицейские из группы наблюдения, технической поддержки, подразделения ХОЛМС, — словом, все офицеры, которые принимали участие в этом тяжелом и сложном расследовании. Пришли и ребята из отряда специального назначения.
Кэт Янг, смеющаяся и довольная, стояла рядом с Торпом и Сэл Рейнер. Торп поднял свой стаканчик.
— Отличная работа, босс! — крикнул он, перекрывая многоголосый шум.
Лоусон заметил, что Флетчер плюхнулся за столик в непосредственной близости от Янг. Глаза у него были красные и мутные. Лоусона в очередной раз поразила перемена, произошедшая в девушке. Два дня назад она на пушечный выстрел не подошла бы к Флетчеру, опасаясь едкого комментария в свой адрес или коварного объятия исподтишка. А теперь она, казалось, едва его замечала.
Лоусон оставался в столовой еще минут тридцать, обмениваясь с коллегами поздравлениями и улыбками, но при этом все время ощущал смутную тревогу. Во время операции он действовал не раздумывая, однако теперь не мог не понимать, насколько велика была опасность: его могло попросту не быть на этом празднике. И еще одно: до сих пор неизвестно, сколько женщин похитил и изнасиловал Алекс Мартин. И единственная ли жертва убийцы — Элинор. Они продолжали работать над видеозаписями, а их оставалось еще так много…
Вскоре голоса начали эхом отзываться в голове и Лоусону пришлось напрягаться, чтобы разобрать, о чем идет речь. Тогда он поставил на стойку буфета свое шампанское, которое едва пригубил, и ушел.
Проскользнул мимо совещательной комнаты и прошел к себе в кабинет. Пять минут спустя заглянул Бартон с двумя кружками кофе в руках.
Одну он передал Лоусону, и тот с благодарностью сделал глоток. Когда Лоусон ставил кружку на стол, его рука дрогнула и он расплескал немного напитка.
Бартон нахмурился:
— Все хорошо, босс?
— Прекрасно.
— Да?
Судя по тону, Бартон не поверил. Лоусон улыбнулся и устало провел рукой по лицу:
— Бывало, конечно, получше, Фил.
— Я отогнал от тюрьмы твою машину.
Бартон испытывал неловкость и не знал, что еще сказать.
Лоусон кивнул:
— Как Фрэн и малыш?
— Все в порядке, — ответил Бартон.
— Похоже, ты не очень в этом уверен.
Бартон вздохнул:
— Фрэн рвет и мечет. Нас переселили в охраняемый дом до конца процесса. Меры предосторожности, полицейская охрана для нее и Тимми. А ей нравилось наше старое жилье.
— Ничего, привыкнет.
— Да…
— А ты как себя чувствуешь?
Бартон пожал плечами:
— Я знаю, что мне было бы гораздо хуже, если бы я сдался.
Лоусон посмотрел на свои дрожащие руки:
— Иногда только это и утешает.
Бартон почесал лоб, неожиданно смутившись:
— А наши знают, что я не продался Касаветтесу?
— Конечно, а что?
— Флетчер сказал…
— Да плюнь ты на него! Послушай, Фил, помнишь, мы гадали, как информация о похищении просочилась в СМИ?
— Неужели Флетчер?
— Макатиер практически не сомневается. Он считает, что Флетчер и о сережке им рассказал.
Бартон презрительно фыркнул:
— Газетчики ни за что не выдадут своего осведомителя, да и Флетчер не дурак. Он будет держать рот на замке и ждать, пока все не рассосется само собой.
— Вот-вот! Флетч уже один раз сел в лужу и теперь спит и видит, как бы отвести от себя огонь.
— Он ходил к Макатиеру, да? — догадался Бартон.
Лоусон решил: Бартон столько пережил, что имеет право знать подробности.
— Он шепнул пару слов на ухо боссу, — объяснил Лоусон, — посоветовал проверить счета за мобильный телефон.
Бартон мрачно вспыхнул.
— Успокойся, Фил. Он пытался заработать лишние бонусы после того, как прокололся с фотографиями. Макатиер вышиб его из кабинета так быстро, что я было подумал, у него там вращающиеся двери поставили. И признайся, ты и сам неплохо сыграл.
— Ага, на «Оскара» можно номинировать… Только это была никакая не игра — страх был настоящий.
Пауза затянулась, и Лоусон догадался, что Бартон недоговорил. Он поднял брови, и Бартон пожал плечами:
— Я про Портера…
— Да все в порядке, Фил.
— Нет, не все… Я говорил про него, что он струсил… А он просто защищал свою семью.
— Как и ты, — сказал Лоусон.
Бартон едва заметно кивнул головой:
— Я все думаю, правильно ли я поступил.
— Конечно!
— Не по отношению к работе. По отношению к моей семье. — Бартон взглянул на Лоусона исподлобья. — Понимаешь, а если бы он…
— Фил, — перебил его Лоусон. — Что ты сравниваешь себя и Портера?! Он имел доступ к секретной информации, брал взятки, подставил Касаветтеса, и тот расценил это как предательство. Это было личное. С тобой все по-другому.
