в которой буквально только что чуть не ворвались твари. Пауки бы уж точно не стали рефлексировать по поводу дальнейшей судьбы этих людей.
– Мы… не будем их трогать, – тихо заключил я, – Понимаю, что у вас давно не было, горячая кровь и так далее. Но… я награжу вас, когда задание будет выполнено.
Как бы гоблинам не хотелось, пойти против моих слов не решились. Впрочем, один все же с явным желанием посматривал на чумазую девушку и, казалось, не особо даже услышал меня.
Я дал ему возможность самому бороться со своим внутренним зверем. Не стал вмешиваться и когда его кинжал упал в пыль, а руки потянулись к ногам крестьянки. Тут уж его товарищи спохватились, и парой кулаков вернули того в чувство.
– Люблю, когда все проблемы решаются сами собой, – пронеслось в голове, – А вмешайся я, неизвестно, чем бы все закончилось.
В общем, я решил не делать из девушки подстилку, и сохранить жизнь ей и детям. Скорее всего, они все равно не выживут в таких условиях (с пауками ночью и отсутствием адекватной защиты), но это уже не мое дело. Так я себя успокаивал, ведь легче не принимать решение, а отдаться на волю случая.
– Странно, что других криков в округе не слышно, – подумалось мне, – Или всех пауки уже утащили к себе, либо твари нападают только на дома, которые ближе к лесу.
Эту теорию пришлось проверять на практике – мой отряд медленно продвигался к городской стене, которую придется преодолеть. То и дело натыкались на паутину в выбитых створках домов, и дырки в земле. Выводы тут дополнительные не требовались.
Могильная тишина здесь серьезно давила на мои нервы. Гоблины выглядели вполне спокойно. Возможно, дело в их изначальной «прошивке», а вот на меня такая атмосфера влияла сильно.
– Глаза в оба!, – прикрикнул я на свою гоблу, которая уже посматривала на дома, которые можно было обнести, – Мы пришли сюда не за добычей, а за конкретным человеком.
По их разочарованным лицам было видно, что если я им не дам достойную награду, они могут и заартачиться.
– Странно, что на городской стене и воротах нет огней, – наблюдал я за главной артерией городка, – Створки закрыты и нет намека на стражу снаружи. А вот что твориться внутри…
Сейчас мы сидели в высокой траве в метрах тридцати от главных ворот, и я решил сходить на разведку. Можно было доверить ответственные задание и одному из гоблинов, но… захотелось размять кости.
Поэтому приказал гобле оставаться на месте, а сам на полусогнутых ногах двинул вперед. Ночь была безлунная, поэтому мой низкий силуэт едва ли был виден на открытой местности. Через пару минут был уже у крепких бревен городской стены. Глаза сразу зацепились за небольшие неровности обработанного дерева, кое-где были и сучья, на которые будет удобно ставить ноги. Недолго думая, я провел своими когтями по дереву, ловя тактильный кайф, и полез.
В своей прошлой жизни всегда хотелось стать альпинистом или скалолазом, но духу не хватало. Высоту вроде не боялся, но сердечко, как говорится, ёкало на колесе обозрения или аттракционах.
Сейчас же высота была плевая, и деревянная стена неожиданно закончилась. Я взялся пальцами за край бревен. и аккуратно выглянул так, чтобы поменьше светить своей зеленой башкой. Еще эти глаза, отдающие красным… буквально светофор в темноте.
Непроизвольно мои глаза расширились при виде картины косых домишек, оплетенных плотным слоем паутины, и… тишина вокруг. Все вокруг казалось безжизненный, будто те же пауки высосали все живое из окружающей среды.
– Да что тут творится, блять, – проносились в голове панические мысли, – Люмия послала меня в этот паушник, чтобы я привел ей нашего общего знакомого. Богиня не говорила, что город захвачен ее тупыми детками.
Как бы там ни было, нужно было продвигаться вперед, поэтому махаю рукой своей братве, и те споро двигают ко мне. Пара минут, и мы стоим у городских ворот. Я слабо помнил географию городка, название которого даже не удосужился запомнить. Поэтому мои гоблины решили двигаться по крышам – так и обзор лучше, да и меньше шансов нарваться на засаду пауков. Я ради интереса заглянул в окна пары ближайших домишек ни на что особо не надеясь. И да, там висели аккуратные белесые коконы, которые станут «Кровавой Мэри» для тварей Люмии.
– Мда… что-то мне богиня нравится все меньше и меньше. Точнее, суицидальные задания, которая она дает, – подумалось мне, пока руки и ноги аккуратно переносили зеленую башку на крышу одной из халуп людей.
С высоты и правда был неплохой обзор, что позволило увидеть многочисленные огни далеко впереди.
– Ха, наверное, там еще остались люди. Значит, персонаж, которого нужно найти и доставить, может быть там.
Мне такие размышления казались здравыми, поэтому я с гоблинами стали аккуратно прыгать с крыши на крышу в выбранном направлении.
По пути на земле то и дело натыкались на коконы, попадались и лужи крови, брошенное оружие, фрагменты доспехов и щитов. Особенно удивили две одинаковые по размеру дыры в земле, вокруг которых все было покрыто кровавым соусом.
– Мда, тут кто-то хорошо пообедал. Судя по двум мечам и копью, это была городская стража, – отмечал я про себя.
Живых людей по дороге так и не увидел, что наводило на неприятные мысли. Неужели городок почти полностью захвачен пауками Люмии, и ловить тут нечего?
Отгоняя неприятные мысли, я медленно поднимался в более благополучный квартал. Это было заметно и по каменным фундаментам, плохонькой, но все же мощенной дороге, украшательствам, что сейчас соседствовали с белесой паутиной. Здесь дыр в земле было меньше, как и следов крови.
– Возможно, отсюда народ эвакуировали еще выше, и все выжившие собрались у борделя или того высокого здания, где я угробил старикана-извращенца?, – размышлял я.
Вдруг справа послышался резкий звук, а после вскрик. Резкий поворот головы, и я вижу, как один из моих солдат скатывается вниз по покрытию крыши, всеми силами цепляясь руками за выступающие элементы. Но получалось у него слабо.
Непродолжительный полет, и его черное тело с глухим хлопком падает на камни. Вижу, что серьезных ран он не получил, но на время у него сбило дыхание. И буквально тут же камни справа начали медленно подниматься, чтобы через пару секунд с треском разлететься в стороны, давая дорогу твари Люмии. Тело уже привычно бросается
