Мы теперь подумываем переехать, может, снять домик рядом с морем или вроде того.
– Ого! – выдохнул Скандар. – Это…
– Ну ладно, лучше расскажи об Удаче Негодяя. Я хочу всё знать. Можно с ним познакомиться? А побывать в стойлах? А ты можешь показать, как творишь магию? И представить меня Нине Кадзаме? Ты знал, что она тоже британка и прошла на Кубок Мира?! А ещё…
Этот поток вопросов заставил Скандара заподозрить, что с папой не всё так гладко, как она описала, но он не стал давить на сестру.
Он посмотрел по сторонам, отмечая отсутствующих наездников, не прошедших Тренировочное испытание. Четверо из них были из другой тренировочной группы, и Скандар едва их знал, но было странно не видеть в тенте Лоуренса.
Скандару пока ещё было трудно поверить, что они с Ядовитым Вождём теперь кочевники, как Альберт и Орлиная Заря, и больше никогда не вернутся в Гнездо. Скандар поспешно отогнал мысль, что, если бы Митчелл не пожертвовал ради него более высоким местом в рейтинге, они с Негодяем могли разделить их судьбу.
Следующие два часа стали счастливейшими из всех, какие Скандар провёл в кругу родных. Они говорили и говорили. Скандар познакомился с родителями Бобби и всей семьёй Фло, включая её брата-близнеца Эбба. Когда Скандар представил Фло, Митчелла и Бобби папе, тот спросил у каждого, какое место они заняли по результатам Тренировочного испытания, и без конца повторял, что Скандар финишировал тринадцатым, будто они участвовали в какой-то другой гонке.
Через какое-то время четвёрка отошла к столам за добавкой торта, и Митчелл вздохнул:
– Вот бы мой отец так же гордился мной, как твой. А то моё двенадцатое место его не устроило: он-то на своём Тренировочном испытании занял восьмое. «Представители семьи Хендерсон способны на большее», видите ли. – Он явно расстроился.
– Мне кажется, Митчелл, тебе пора перестать обращать внимание на своего критикана-отца, – заявила Фло, потянувшись к стаканам с напитками. – То, как ты выстоял против Ткача, делает тебя как наездника в десять раз лучше его, так что пусть он… пусть он… засунет своё мнение куда подальше!
Бобби поперхнулась куском торта, а Митчелл так удивился, что заметно повеселел.
Всё шло так хорошо, что Скандар думать забыл об Эрике Эверхарт, вплоть до того момента, когда он вывел Кенну наружу, чтобы познакомить с Негодяем.
Чёрный единорог отнёсся к ней намного терпеливее и доброжелательнее, чем к кому-либо до этого, и позволил Кенне погладить его по шее, заплести гриву в косички и даже провести ладонью по крылу.
– Хочешь прокатиться? – нерешительно спросил Скандар спустя пару минут.
Кенна просияла:
– А можно на нём полетать?
Скандар засмеялся. Ну конечно же, его сестра попросила о самом опасном. Он не знал точно, можно им это делать, но не нашёл в себе сил отказать Кенне. К тому же он откуда-то знал, что Негодяй не причинит ей вреда.
Скандар помог Кенне взобраться на спину фыркающего искрами единорога. Та настояла, что хочет сидеть впереди:
– Так я могу представить, что тебя здесь нет.
– Мило! – прокомментировал Скандар и крепко обхватил сестру за талию.
Негодяй поскакал прочь от тента и захлопал крыльями, готовясь взлететь.
Когда его копыта оторвались от земли и взмыли выше бронированных деревьев Гнезда, Кенна завопила от восторга. От широкой улыбки у Скандара свело скулы, и он мысленно вернулся в то время, когда Кенна ещё не провалила свой инкубаторский экзамен и они вместе мечтали, как всю жизнь будут парить бок о бок на свирепых единорогах.
Скандар, перекрикивая свист встречного ветра, попытался объяснить Кенне суть связи: как он всегда чувствует присутствие Негодяя, даже когда они не вместе, как они учились общаться через передачу эмоций, как подбадривают друг друга в минуты грусти. Но Кенна почти не слушала: она сидела, наклонившись к самой шее Негодяя и крепко держась за его гриву, и легко подстраивалась под каждый взмах крыльев. В горле Скандара встал комок: его сестра была прирождённым наездником.
Когда они приземлились и спешились, Скандар с ужасом увидел, что в глазах Кенны стоят слёзы.
– Скажи, – тихо спросила она, – есть хоть какой-то шанс, что мой единорог всё ещё ждёт меня в Инкубаторе? Вдруг они ошиблись? Вдруг я тоже должна была коснуться двери? Ты ведь даже не сдавал экзамен! Я знаю, ты не можешь обо всём рассказывать в письмах, но сейчас нас никто не слышит. Наверняка же с этим местом всё далеко не так просто, здесь явно должны быть тайны.
Скандару хотелось обнять её и всё рассказать. Про маму и про элемент духа. Но вдруг правда сделает только хуже? Он ведь не знает, действительно ли у Кенны был предназначенный ей единорог, но его слова, вне всяких сомнений, только усугубят её боль и обиду из-за упущенного будущего. Разве мог он с ней так поступить?
И он сказал:
– Прости, Кенн. Это так не работает. Даже если у тебя был единорог, он уже вылупился диким. После этого назад дороги нет. Дикие единороги совсем не такие, как Негодяй. Ты бы не захотела оказаться рядом с ними.
– А вот бы и захотела, – возразила Кенна, громко всхлипнув. И добавила уже тише: – Мне было бы всё равно, даже будь он диким. Если он мой – я его хочу.
– Поверь мне, – Скандар притянул сестру к себе, – ты бы этого точно не захотела.
Остаток дня пролетел ошеломляюще быстро: казалось, Скандар и глазом не успел моргнуть, как уже обнимал папу и Кенну на травянистой вершине Зеркальных утёсов перед тем, как они должны лететь на вертолёте назад в Великобританию. Скандар вдохнул знакомые запахи родных и сказал себе, что пора решать. Это его последний шанс в этом году открыть им правду.
– Я так тобой горжусь, Скандар, – сказал папа, отстраняясь. – Продолжай тренировать своего Негодяя, слышишь? Кто знает, может, ты когда-нибудь победишь! Я всегда говорил, что в тебе это есть! – Он помахал ему рукой и скрылся внутри вертолёта. И Скандар понял, что не может рассказать им об Эрике Эверхарт. Не может перевернуть их жизнь вверх тормашками. Ему придётся хранить этот секрет. По крайней мере, пока.
– Ему заметно лучше, убедился? – Глаза Кенны опять блестели от слёз. – У нас всё в порядке, так что не переживай.
– Я бы так хотел улететь с вами, – сказал Скандар, не выпуская её руки.
Кенна с грустью покачала головой:
– Не говори ерунды. Твоё место здесь, Скар. Здесь твой дом. И у меня такое чувство, что ты всегда это знал, верно?
«Здесь и твой дом
