я всегда любил в ней.
Тот самый свет, который Крейтон зажег в ней в тот момент, когда появился в нашей жизни.
Теперь он медленно, но верно высасывает его.
— Эльза. — Снова зову я, на этот раз более настойчиво.
Моя жена наконец-то переключает свое внимание с окна на меня. Ее красивые длинные волосы потеряли свой блеск за сорок восемь часов, ее лицо бледное, а темные круги тускнеют в ее обычно электрически-голубых глазах.
Теперь они безжизненны, как и вся она.
Я совершу убийство, прежде чем позволю чему-либо лишить мою жену источника жизни. В данный момент это Крейтон.
— Тебе нужно вернуться в отель и отдохнуть. — Удивительно, как спокойно и собранным звучит мой голос, учитывая обстоятельства.
— Нет, я в порядке.
— Ты выглядишь ужасно измотанной. — Я хватаю ее за запястье и сжимаю челюсть. — И твой пульс ослаб.
Она отдергивает свою руку от моей незаметно, но с достаточной силой, чтобы все мое тело напряглось.
— В нашего сына стреляли, и он отказывается просыпаться. Вся моя жизнь сейчас в полном хаосе, поэтому пульс — последнее, о чем я думаю.
— Это первое, о чем я думаю. — Я обхватываю ее рукой за талию и прижимаю к себе. — И что я говорил о том, чтобы отстраниться от меня, милая?
На ее измученном лице появляются морщины.
— Эйден...
— Что, блядь, я сказал?
Она испустила долгий вздох.
— Что мы можем злиться друг на друга, пока ты прикасаешься ко мне.
— Именно так. Так что не пытайся повторить этот трюк, иначе у нас будут проблемы.
— У нас уже есть проблема. — Ее голос становится хрупким, и она дрожит в моих руках, когда она снова смотрит в окно. — Что мы будем делать, если он не проснется?
— Он Крейтон, милая. Тот самый Крейтон, который выполз из этого кишащего газом дома, потому что отказался от конца, который выбрала для него его чудовищная родная мать. Это мальчик, который принял нас всем сердцем и назвал нас мамой и папой в течение первого месяца после того, как переехал жить к нам. Он выбрал нас как семью, и мы должны верить, что он будет выбирать нас и дальше.
По щеке моей жены скатывается слеза, и мне хочется разбить эту чертову слезу на куски. Я хочу вонзить нож в боль, которая преследует ее, и задушить ее до смерти.
— Но что, если нет? Что если он... вернется к вопросам о том, кто он такой, откуда взялся и почему ему пришлось выползти маленьким мальчиком? Что если он перестанет задавать эти вопросы вслух и начнет отвечать на них в частном порядке? Может быть... может быть, именно поэтому в него стреляли?
Ее сердцебиение учащается на фоне моего, и мне хочется вытрясти из нее всю душу за это. Врач сказал, что ей не рекомендуется подвергать ее чрезвычайно стрессовым или эмоциональным ситуациям.
Именно поэтому она сейчас меньше работает и проводит большую часть времени, общаясь с нашими детьми и проводя время с подругами — что я, кстати, совершенно не люблю, потому что это означает меньше времени со мной.
Или, скорее, она общается с одним демоническим отродьем — Илаем. Известно, что Крейтон предпочитает спать, чем предаваться светским беседам. Мы всегда уважали его природу и его постоянную потребность в пространстве.
Но то, чего мы боялись все это время, похоже, стало реальностью. Уже некоторое время я подозреваю, что его потребность в пространстве на самом деле является его уходом в себя, чтобы самоуничтожиться.
Тем не менее, я заставляю себя сохранять спокойствие и поглаживаю ее талию в успокаивающем ритме.
— Дыши, Эльза, и пока ты здесь, выкинь эти ужасные мысли из головы.
— Но...
— Сейчас.
Она замирает по моей резкой команде, потом смотрит на меня.
— Хорошо.
Взгляд означает, что она отвлеклась и не позволит этому яду поглотить ее. Постепенно ее пульс приходит в норму, и она испускает длинный вздох.
— Ты и твои приказы — это слишком. — Бормочет она себе под нос.
— Ты позволяешь темным мыслям поглотить тебя — это реальное определение слишком многого. — Я смягчаю свой голос. — Иди отдохни, хотя бы несколько часов, а потом возвращайся.
— Я не хочу оставлять его. Что если что-то случится, когда меня здесь не будет?
— Я буду здесь. Как и все дети, которые чередуют время посещения.
— И все же...
— Эльза. Не заставляй меня перекидывать тебя через плечо и лично тащить твою маленькую задницу в отель. Ты знаешь, что я вполне на это способен.
Она покорно вздохнула. Хотя на самом деле неважно, как мы это сделаем — по-хорошему или по-плохому. Моя жена прекрасно знает, что я выполню любое свое обещание.
— Я отвезу тебя обратно, мама. — Илай появляется из-за угла, как тень, вероятно, подслушав весь разговор.
У него есть эта отвратительная привычка, которую я пытался заставить его бросить, когда он был ребенком, но вскоре сдалась. Илай рано понял, что информация — это сила, поэтому он сделал своей миссией заполучить в свои руки любые ценные кусочки.
Это касается и его собственных родителей.
Он обхватывает рукой плечо Эльзы и дарит мне одну из своих фальшивых улыбок.
Я не отпускаю ее.
Он не отпускает ее.
Эльза вздыхает.
— Ребята, вы знаете, что я могу вернуться сама, верно?
— Ерунда. — Говорю я.
— Ни за что. — Говорит Илай в то же время. — Я уверен, что папа прекрасно присмотрит за Креем, а я позабочусь о том, чтобы тебе было комфортно, мама.
— О, малыш. Что бы я без тебя делала? — она улыбается ему, и хотя все еще выглядит измученной, к ней возвращается немного света.
— Жила бы скучной жизнью с папой, наверное. Это даже звучит утомительно.
— Я убью тебя. — Говорю я так, чтобы его мать не услышала.
— Мама. — Он надевает свою актерскую шапочку, которой он определенно научился у этого ублюдка Ронана.
Заметка для себя: заставить его заплатить в следующий раз, когда я его увижу, и срочно придумать, как избежать гнева моей жены.
— В чем дело, милый?
— Папа только что угрожал убить меня.
— Эйден! — она нахмурила брови, а Илай ухмыляется на заднем плане как маленький дьявол. Когда Эльза снова обращает на него внимание, он снова
