того, что они еще не замешаны. Лэндон и Ремингтон были там. Конечно, они бы дали показания против тебя. Хорошо, что я забрал твой пистолет, когда мы уезжали, так что улик нет.
— Но я сделала это. — Пробормотала я. — Я застрелила его.
— Слушай меня и слушай хорошо, Аннушка. — Он наклоняет голову в сторону. — Ты не выбросишь свою жизнь на ветер из-за этого. Ты думала, что у тебя нет выбора, поэтому ты и застрелила его. Это единственная версия, которую мы примем.
— Но...
— Никаких «но». Это единственное посещение больницы, которое у тебя будет, так что используй его с пользой.
— Что? Почему?
Он бросает на меня пустой взгляд, когда паркует машину перед больницей.
— Папа уже едет сюда. Он лично забирает тебя обратно в Штаты. На неопределенный срок.
Все, что я хочу сказать по этому поводу, Джереми не слышит, выходя из машины.
Мое мнение все равно не имеет значения. Папа, Джер и даже мама считают, что я в опасности.
Поворот сюжета заключается в том, что это я ранила Крейтона.
Я та, кто...
Раздается стук в окно, и я вздрагиваю, когда Джереми смотрит на меня.
Затем я выхожу из машины и следую за ним внутрь.
— Ты можешь навестить Николая. — Говорю я, мой голос звучит немного странно. — Я пойду в реанимацию и присоединюсь к тебе через некоторое время.
— Я пойду с тобой.
— Ты не должен... — я запнулась, когда он пошёл за мной.
Вскоре мы доходим до отделения интенсивной терапии, и я останавливаюсь на углу, когда замечаю светловолосую женщину с налитыми кровью глазами и залитым слезами лицом, сидящую рядом с неподвижным Илаем и склонившую голову на его плечо.
Ее рука в мужском захвате, или, скорее, запястье. Он продолжает следить за ее лицом, нахмурив брови.
Он имеет поразительное сходство с Илаем, выглядя как его более взрослая версия.
Эйден и Эльза Кинг. Их родители.
Это первый раз, когда я вижу их лично. Крейтон часто говорил о них с обожанием и почти благоговением.
Для человека, который считал себя бесчувственным, он любил своих родителей и даже Илая безоговорочно. В глубине души он считал их своей семьей и ненавидел себя за то, что зациклился на прошлой версии себя.
Версии, которую создала семья, даже неосознанно.
Глиндон подходит к Брэндону. Его лицо напряжено, а ее — красное и такое же беспорядочное, как у мамы Крейтона. Братья и сестры несут кофе, от которого отказываются все, кроме отца Крейтона.
Я хочу сделать шаг вперед, чтобы хоть раз увидеть его, но не решаюсь.
Крейтон сказал, что у его мамы хрупкое сердце, поэтому я предполагаю, что Илай остается рядом с ней, а его отец, вероятно, следит за ее пульсом.
Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится из-за меня. Проглотив удушье, я поворачиваюсь.
— Пойдем.
Джереми смотрит на меня с минуту.
— Ты уверена?
Нет. Но я киваю, позволяя своим ногам нести меня вниз по лестнице. Может быть, я смогу получить информацию о Крейтоне от персонала больницы или просто подглядывать издалека.
Или, может быть, весь этот кошмар скоро закончится.
— Что ты здесь делаешь? — знакомый голос, теперь уже злобный, доносится до меня прежде, чем меня отбрасывает назад и бьет по лицу с такой силой, что зрение обжигает.
Джереми хватает нападавшую, Аву, и бьет ее всем телом о стену. Ее лицо красное, вероятно, от того, что дыхание выбило из легких, но она все равно смотрит на меня.
Сесилия догоняет ее и лишь секунду смотрит на происходящее, прежде чем подбегает, чтобы оттащить Джереми от нее.
— Отпусти ее! — она царапает его руку, ее голос вялый.
Я касаюсь его руки и качаю головой. Как бы мне ни было больно и хотелось плакать, я этого не делаю.
Джереми неохотно отпускает ее, но Ава не ждёт, прежде чем снова наброситься на меня.
На этот раз со слезами на глазах.
— Мы доверяли тебе! Мы позволили тебе стать нашей сестрой, но ты... ты посмела выстрелить в Крея... Как ты могла сделать это, когда он так заботился о тебе? Кто ты такая, чтобы красть его у нас?
Мой брат пытается заслонить меня, но я делаю шаг вперед и позволяю ей ударить меня. Я не пытаюсь оставаться сильной. Я не могу. Чем сильнее она плачет и бьет, тем больше я даю волю слезам.
— Ава... — Сесили пытается оттащить ее от меня. — Если тетя Эльза или дядя Эйден увидят, мы окажемся в полном дерьме.
— Мне все равно! — кричит она. — Я думала, что эта сучка сделает Крея счастливым, и Бог знает, что ему было нужно, но она отправила его в могилу!
— Я не хотела... Мне так жаль... — шепчу я между всхлипами. — Я только... я только думала о спасении брата. Клянусь, я не хотела причинить ему боль. Клянусь...
— Уходи. — рычит Ава, ее лицо раскраснелось, на щеках выступили слезы. — Единственная причина, по которой мы не сообщили об этом в полицию, заключается в том, что Лэндон оставляет выбор в руках Крейтона, когда тот проснется, и никто из нас не хочет расстраивать тетю Эльзу еще больше, поэтому мы сказали, что это было ограбление. Но я клянусь, Анника, если с Крейтом что-то случится, я полечу в Штаты и лично убью тебя.
— Нет, если ты умрешь по дороге. — Говорит Джереми бесстрастным голосом.
Ава продолжает смотреть на меня, но Сесили смотрит на моего брата.
— Я предлагаю тебе взять ее и уйти.
— А я предлагаю тебе заткнуться нахрен. — Говорит он с вызывающим холодок спокойствием.
Сесили выдерживает еще один удар его сурового взгляда, а затем оттаскивает Аву.
— Пойдем.
— Никогда больше не показывайся нам на глаза. — Шепчет Ава. — Убийца.
А потом они исчезают, оставляя меня с подавленным всхлипом и такой глубокой болью, что я просто хочу... покончить со всем этим.
Глава 30
Эйден
— Милая?
Эльза не слышит меня. Ее взгляд прикован к неподвижному телу нашего младшего сына через окно.
Его подключили к аппаратам уже два дня назад, и до сих пор нет никаких признаков того, что он возвращается к жизни.
Этот факт напрягает Эльзу и постепенно лишает ее того света, который
