по большей части страдали чиновники рангом ниже. В такой ситуации идеально подходило выражение: «Киты дерутся, а у креветок спины трещат[1]». Не хотелось бы однажды проснуться с ножом в спине.
[1] Киты дерутся, а у креветок спины трещат (고래 싸움에 새우 둥 터진다) — означает, что при столкновение сильных, страдают подчиненные.
«Посмотрите, этот демон Хосок решил убить меня. Решил свалить все проблемы мне, отигреть».
Я прикрыл лицо от начинающейся боли в голове. Опустив взгляд, из всех свитков один выделялся сильнее. Раскрыв его и прочитав отчёт Шина, я не мог поверить глазам.
«Как я мог забыть об этом? Совсем отвлекся, находясь в окружении странных шаманок. Надо подумать. — Муён бесшумно зашёл в комнату и поставил на стол новые дела. — Однако прежде решим старое. — Спокойно, как мог, я вздохнул, успокаивая внутренний огонь».
— Господин, вам принести макколи?
Я посмотрел на него, готовясь дать положительный ответ, как издалека послышался женский смех. Среди них выделялся один.
«При мне она ещё так не смеялась… Каково это быть её единственным вниманием? Смогу ли я привлечь её?»
— Господин Ким, мне попросить их прекратить шуметь?
— Не надо. Нам надо побыстрее разобраться с этой кучей.
Вместе мы посмотрели на будущую работу, готовую сломать стол. Женский смех прекратился, и головная боль стала накапливаться. Муён невольно скривил лицо, честно показывая чувства наружу.
— Не хмурься, Муён, быстрее постареешь. Эту роль я беру на себя, — заново прочитав отчёт Шина, внезапно пришла гениальная идея, способная подольше провести времени с ней.
«Однажды посмотри на меня с искренней улыбкой, даже если она и не будет иметь отношение ко мне».
* * *
— Это так смущающе говорить в первый раз кому-то, но я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что вижу будущее через сновидения. Поэтому на рынке я так глупо убежала, захватив брата: я увидела нашу встречу во сне. И на мосту с Мирэ тоже видела… — призналась Хваён, держа меж двух ладоней пиалу с остывшим чаем, пока мы чуть не подавились от шока.
«Стоп, тут же ничего нет удивительного. Это рассказывалось в сцене Чхильсока», — я осторожно вытерла платком рот от жидкости.
— А ещё… — По лицу Хваён было видно, что она и хотела что-то рассказать, и в то же время не могла перебороть страх осуждения с нашей стороны одновременно. — Госпожа Сон недавно узнала об одном прошлом предсказании, а вы, госпожа Мирэ?
Я сначала не поняла, о чем идет речь, но после пришло осознание, что она об убийстве сына пэкчжона. Чтобы Хваён могла дальше без боязни раскрыть истинные чувства, мне пришлось скрыть правду и покачать отрицательно головой. С моей стороны, я также не хотела портить отношения между Хани и главной героиней. У меня не было права влезать туда, куда не следует.
— Значит госпожа Сон вам не рассказала… — пробормотала Хваён. Она вновь немного призадумалась и, сложив два плюс два, продолжила с более уверенным тоном: — Госпожа Мирэ, во время Чхильсока я нашла убитого мальчика, и в этом мне помогло предсказание из сна.
— Правда?
— К несчастью, я до сих пор хорошо помню тот праздник. Мне ещё так не повезло. Когда я в страхе пыталась уйти от мертвого мальчика, упала в обморок.
— Обморок? — Хани сощурилась. Снова рассхождения с её черновиком.
— Угу, благо мне помогли, и я не пострадала сильно.
— А кто это был? — не сдавалась Хани. Она готовилась свериться с примерными зарисовками сцены.
— Это ещё одна загадка в моей жизни. Я не помню, кто это был. Врач сказал, что это могло случится из-за сильного шока. А так, то я бы с радостью отблагодарила своего спасителя…
* * *
Чтобы продолжить личный разговор с Хани, мы решили вновь перекусить. Перед этим мы проводили Хваён до ворот, Хани предлагала отвести её до дома, но та наотрез отказалась. Главная героиня поклонилась нам и упорхнула домой так, что не прошло и пяти минут.
В комнату зашла одна из служанок, принесла нам новый горячий чай и инчжольми[2]. В этот раз чай пахнул женьшенем, кедровыми орехами и медом, а рисовые пироги были настолько мягкими на вкус, что таяли во рту.
[2] Инчжольми (인절미) — корейские рисовые пироги, которые сделаны из клейкой рисовой муки и посыпаны измельченных в порошок сушёных добавок, например, соевых бобов.
— Хваён теперь будет нам помогать, — выпалила Хани, не подготовив мои бедные нервные клетки. Она выбирала глазами более вкусный кусок для себя и, найдя такой, сразу же схватила.
— Что, она захотела быть с нами? Почему тогда раньше не сказала?
— Я не могла ей отказать. Она же мой ребёнок, чавк… В принципе, она и в действительности ребёнок. А не сказала тебе, чавк… — Хани откусила ещё раз. — Может, из-за стеснения. Ты же для нее теперь пример. — Она доела свой инчжольми и чуть-чуть облизала сильно испачкавшийся большой палец. Последнее слово Хани выделила явно невоодушевленно, с ноткой ревности.
— Ох, надеюсь, это не повлияет на сюжет… Стоп, ты обижаешься?
— Точно, я об этом не подумала, — подруга задумалась, проигнорировав вопрос.
— Нууу, Хани… — Хотела я показать разочарование, но не удержалась и рассмеялась: — Ты бы видела сейчас своё лицо.
Хани фыркнула в ответ, скрестив недовольно руки.
— Ты что, реально обиделась на Хваён?
— С чего ты решила? — пыталась не показывать истинные мысли Хани, выражая их в эмоциональности мимики и тона в словах.
«Если бы мы попали в современный детектив, то Хани могла бы не пройти и первого допроса. Всё, что не сказано, она выражает лицом».
— С того, как ты вела себя с ней? Это было офигеть как холодно. Я никогда не видела тебя такой за все наши путешествие и работу.
Хани задумалась, начав хрумкать взятое только что инчжольми. Она отвернулась от моего внимательного взгляда и уперлась в одну точку пола, думая о том, что ответить.
«В чем-то Хани и Хваён походят, когда молчат для раздумий».
— Тебе честно сказать или нет?
— Честно! Я жду от тебя честность. Иначе я тоже стану врединой и буду все скрывать, — я надулась в ожидание реакции подруги.
Хани лишь ухмыльнулась и продолжила есть. Кто-то явно переборщил в поедании сладкого и мог такими темпами съесть мою часть сладостей.
— Ты же не собираешься лгать? Вон как улыбаешься! Да и оставь мне немного всё-таки рисового пирога, Хани: я тоже хочу попробовать его!
— Я не со-би-раюсь лгать. — Хани доела кусок пирога и перестала тянуться к тарелке. — Всего лишь кое-что вспомнилось из прошлого. Удивительно. — Она подняла голову и
