и не потерпели поражения. И он сделал всю ситуацию веселой, а не такой, над которой надо плакать и рыдать».
«На самом деле, это он поставил противника в глупое положение, потому что, стоя готовым к борьбе, он выглядел так глупо, что всякий раз, когда я использую слово „глупый“, я немедленно представляю ту картину. Он не смог понять и постичь, что произошло! Этот человек лежал плашмя, потому что это обычай в Индии: человек должен лежать плашмя, вся его спина, плечи касаются земли. Пока этого не случилось, борьба продолжается; один из двух борцов должен коснуться земли».
«Тот человек стоял, а этот человек смеялся и спросил: „Ну, чего ты хочешь теперь? Можно мне встать? Или если это неприятно тебе, я могу лежать — в этом нет проблемы“. И вся толпа, что пришла смотреть борьбу, на мгновение была ошеломлена».
Я сказал директору: «Этот парень сделал нечто естественное. Он хороший борец, он победил на школьных соревнованиях; он нанес поражение всем борцам нашей школы. Он хороший борец — вы не можете сказать, что он не может бороться, — но эта ситуация была такой ясной, ведь его противник был вдвое больше него. Он выглядел как профессиональный борец, и я сомневаюсь», — и мои сомнения оказались справедливыми… «Я полагаю, что он нанят, что в действительности он не учится в школе, потому что его возраст кажется…»
И я сказал директору: «Это надо расследовать. Я не думаю, что этот человек учится в школе». И это было действительно так — он был нанят; и школа, от которой он выступал, была так далеко, что, конечно, в нашем городе никто не знал этого человека, никто не знал, учится он где-нибудь или нет. А иногда это случается; несколько человек все время проваливаются на экзаменах и остаются позади.
В моей школе был один человек, который проваливался на экзаменах одиннадцать лет на самом первом курсе. Люди, которые учились с ним, стали учителями, — а он так никогда и не закончил учебу. Но директор, преподаватели, школа — все хотели, чтобы он оставался; они говорили: «Не бросай учебу», потому что он был силен во многих вещах.
Я видел много людей, играющих в хоккей, но этот человек был просто волшебником. В Америке хоккей не такая популярная игра, как футбол, но в Индии — благодаря Британии — хоккей наиболее значительная игра. И вот, этот человек… Я видел много людей, играющих в хоккей, но волшебная манера его игры была такова, что мяч, казалось, почти приклеивался к его клюшке.
А когда он двигался, его движения были так стремительны, так быстры, что вы не могли уследить за ним. Где он шел… что он делал, все было таким быстрым, стремительным, и мяч все время оставался как приклеенный, почти как приклеенный к его клюшке. Я даже пытался понять, не использует ли он на самом деле какой-нибудь клей или что-то, что заставляет мяч оставаться прилипшим, — и он все время так легко двигался.
Но ничего такого не было; просто его движения были действительно тренированными. Одиннадцать лет непрерывных тренировок… любой был просто ребенком перед ним. Так что школа была счастлива, что он продолжал проваливаться на экзаменах, потому что он делал школу чемпионом всей провинции.
Так мы думали, что, возможно, тот борец проваливался на экзаменах или еще что-нибудь; но обнаружилось, что он был нанят: он был профессиональным борцом. Тогда я сказал моему директору: «Чего вы теперь хотите? Вы должны извиниться перед тем парнем. То, что он сделал, было абсолютно правильным, и теперь вы должны подать в суд против той школы. Приз должен быть возвращен в нашу школу», — потому что то было финальное соревнование между нашей школой и той школой.
И мы пошли в суд; мы выиграли дело и получили приз обратно. И я сказал: «Все это было сделано благодаря спонтанному пониманию этого молодого человека, благодаря пониманию того, что в тот момент вся эта борьба была бесполезной».
Я сказал Индире: «Индия находится в таких же условиях, вы можете сделать это историческим моментом, беспрецедентной вещью, ведь нет страны, которая когда-либо осмелилась… И вы ничего не потеряете, так как что вы можете потерять? Вы не будете атакованы теми, кто хотел бы напасть; прямо сейчас они могут напасть».
«А как только вы сделаете это, пригласите ООН; скажите, что ООН может быть только в Индии и нигде больше, потому что это единственная нейтральная страна, единственная страна, которая отбросила все свои национальные претензии, являясь необычной нацией. Это единственная страна, которая принадлежит всему человечеству. Пусть ООН будет здесь. Подчините все ваши войска и все ваши вооруженные силы ООН и скажите им, чтобы использовали те войска для мира на планете, для дружбы во всем мире».
Она ответила: «Я понимаю вас — вы всегда правы, я всегда ошибаюсь, — но что делать? Это уже слишком — у меня нет столько мужества, чтобы сделать это. Только человек, подобный вам, может делать подобные вещи, но такой человек, как вы, совсем не интересуется политикой».
«Мой отец говорил вам: „Идите в политику“. Я говорила вам: „Идите в политику“, а вы говорите, что не хотите участвовать в этой грязной игре. Но без участия в этой грязной игре вы не можете быть в положении, в котором нахожусь я. А находясь в этом положении, я должна принимать во внимание тысячу и одну вещь, потому что если я скажу подобное, то позади меня есть люди, которые не упустят такой возможности, которые просто выволокут меня из министерства и скажут: „Эта женщина сумасшедшая!“»
«И это будет выглядеть как сумасшествие, потому что никто не делал этого прежде. Они немедленно захватят власть, говоря: „Эту женщину надо лечить“, и никто не будет слушать меня».
Она хотела прийти ко мне. Так много раз она выкраивала время, а затем в последний момент она сообщала мне: «Это трудно, потому что люди вокруг меня не позволят мне даже прийти к вам, потому что они говорят: „Даже визит к этому человеку повлияет на ваше политическое положение в стране“».
«„Никто не будет беспокоиться, что произошло между вами, о чем вы говорили, — никто не будет интересоваться этим — просто вашего визита к этому человеку достаточно, чтобы повлиять на ваше
