Половины того, о чем повествовал испуганный до полусмерти глава консорциума «Сибнефтепродукт», хватило бы для ликвидации лично его, всех его, вплоть до пятого колена, родственников и всех его одногруппников, одноклассников, друзей, соседей и земляков.
Но дело в том, что глава консорциума «Сибнефтепродукт» говорил неправду. Он правдоподобно врал. Процентов на девяносто врал.
Конечно, он боялся этих, в масках, людей, но еще больше боялся своих приятелей-компаньонов. Эти, может, еще помилуют, а те — никогда.
Он надеялся перехитрить людей в масках. Надеялся, что в их мире, в отличие от его, слова могут что-то значить.
— Все?
— Нет, но это главное, этого должно хватить. Красная лампочка на камере погасла,
— Тогда осталась последняя формальность.
— Какая?
— Договор. Между тобой и нами. Договор о твоем молчании.
— Конечно, я готов… Дайте ручку… Люди в масках усмехнулись.
— Разве ты не знаешь, чем подписываются контракты с дьяволом?
Он не понял, он и тогда ничего не понял.
— Ручка тебе не понадобится. Тебе нужен будет совсем другой инструмент.
Бросили на стол большой кухонный нож.
— Что это?
— Нож.
Которым ты убьешь свою жену.
— Я?! Убью?.. Жену?!.
— Да, ты — свою жену. Это гарантирует нас от обмана. Ведь если ты нарушишь наш договор, то всем станет известно о том, что ты сделал. И тогда тебя ждет тюрьма. От которой ты не отмажешься, даже если поставишь на кон все свои деньги. Потому что убьешь не там, на Родине, где все продается и покупается, а убьешь здесь. Отчего случится международный скандал. Тебе все ясно?
— Нет, я не буду!
— Тогда все случится наоборот, тогда твоя жена убьет тебя. И сядет в тюрьму. То есть сумма останется та же, а слагаемые изменятся. Не в твою пользу.
— Ну что?
— Нет!
— Да!
Его подхватили под руки и потащили в спальню к уже совершенно очухавшейся от снотворного и привязанной к кровати махровыми полотенцами жене. Всунули в руку нож, плотно обжали вокруг пластмассовой ручки пальцы, чтобы оставить хорошо выраженные отпечатки,
— Ну, давай!
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» уже не сопротивлялся, он обвис в чужих руках, как тряпка.
Его подтолкнули к самой кровати и, придерживая за руку и направляя руку, заставили несколько раз ударить жену в живот.
Та закричала, но быстро затихла.
В еще живущие, еще шевелящиеся пальцы умершей женщины сунули вырванный из шевелюры «убийцы» клок волос. И царапнули ее пальцами по его груди, чтобы под ногтями остались частички его кожи и его волос.
Всю забрызганную кровью одежду — «убийцы» и жертвы скидали в большую спортивную сумку. Туда же отправили нож и окровавленное постельное белье.
Сумку зарыли в саду.
Мертвое тело отнесли на пляж и бросили в лодку, которую столкнули поглубже в море. Подтащили по воде, вскрыли резиновый герметичный тюк. В нем оказались пластиковые мешки с цементом. Которые, один за другим, взрезали и вытряхнули в лодку. Туда же, зачерпывая садовой лопатой, набросали песок. Плеснули сверху морской воды. Перемешали. Подождали минут десять, пока раствор схватится.
Лодку оттащили подальше от берега и, пробив борта, затопили. Хлынувшая через щели вода быстро залила оставшееся между бетоном и срезом борта воздушное пространство, и лодка с трупом камнем пошла на дно.
Совершенно раскисшего главу консорциума «Сибнефтепродукт» отволокли в дом и влили в него полбутылки водки.
— Ты понял, что ты сделал? Понял? Тогда будем считать договор вступившим в силу. Завтра днем тебе надо выехать обратно в Россию. Домой.
И ждать нашего звонка.
Глава консорциума «Сибнефте продукт» ни на что не реагировал. Он тупо смотрел в стену впереди себя, и из его глаз текли слезы.
— Если что — полицейские найдут в спальне следы крови, в саду сумку с одеждой и ножом и мешки из-под цемента, на которых будут отпечатки твоих пальцев. И найдут на дне моря труп твоей жены, с вырванным из твоей шевелюры клоком волос в руке и вцементированным в бетон рядом с ней, случайно оброненным тобой кольцом.
Доказательств твоей вины с лихвой хватит даже для суда присяжных.
Так что…
Ну а если ты попытаешься скрыться, то тебя будет искать Интерпол. И будем искать мы. Ты все понял? Все?.. Тогда до встречи!
* * *
Через несколько дней после своего приезда глава консорциума «Сибнефтепродукт» собрал на своей даче своих приятелей-олигархов. Собрал на обычную вечеринку, с далеко идущими целями.
…— Мы должны что-то предпринять, или они задавят нас поодиночке. Это очень серьезные люди, это самые серьезные из всех, с кем мы имели дело, люди.
— Ты не преувеличиваешь?
— А он? — показал хозяин дома на пустое кресло. — Его убили они!
— А я? Или я рассказал вам мало?
Он рассказал действительно много, хотя не все. Не рассказал о главном — об убийстве жены. Он рассказал совсем другую историю — о ее похищении во Франции неизвестными шантажистами.
— Это действительно серьезно, но это касается не нас. Это касается тебя.
— Но лишь до тех пор, пока я сопротивляюсь. Когда они меня сожрут, они возьмутся за вас. И я даже знаю за кого.
Это было уже интересней.
— За кого?
— За Павла.
Все посмотрели на Павла.
— Почему за меня?
— Потому что, когда они приберут к рукам мои перерабатывающие заводы на Каме, им очень захочется забрать твои трубопроводы. Чтобы сэкономить на транспортировке сырья.
Они ребята грамотные, вначале подмяли его, — кивнул на пустое кресло. — Потом, по цепочке, меня. Получается, что следующим будешь ты. И тогда они получат не куски — получат все. Не веришь?
— Не верю! Не смогут они проглотить такой кусок — подавятся.
— Я тоже так думал — думал, я им не по зубам. Пока они не начали меня пережевывать.
— И ты сдался?
— Пока нет. Но сдамся, если вы мне не поможете. Потому что другого выхода у меня нет.
Это было очень сильное заявление. Хотя бы потому, что богатые люди не любят публично признавать свою слабость. А этот… Видно, его действительно припекло.
— Что ты предлагаешь?
— Противостоять им вместе. Или капитулировать поодиночке. Потому что капитулировать все равно придется. Неизбежно. Эта та сила, против которой мы бессильны. Потому что наши деньги бессильны. Лучше пусть они будут компаньонами и «крышей», чем врагами.
