же подошел к панели кодового замка и начал присматриваться к цифрам.
– Что ты там высматриваешь? – спросила Сойкина.
– Да вот я читал, что, если присмотреться, можно узнать, какие цифры используются чаще, – ответил Сергей.
– Ну и что ты там высмотрел? – спросила Сойкина.
– Явно потерта больше других только цифра «один».
– Очень ценное наблюдение! – заметила Сойкина. – Я сомневаюсь, что код состоит из четырех единиц. Но можно попробовать.
Комбат задумался, а потом, взвесив все возможные варианты, заглянул в будку охранника и увидел то, что и должен был увидеть. Внутри на боковом стекле была наклеена такая же карта, как и в кабинете профессора. И у второго выхода внизу тушью были подписаны четыре цифры. Две единицы и две двойки.
– Стойте! – крикнул он, заметив, что Сойкина начала нажимать цифры, и добавил: – Там две единицы и две двойки.
Как только комбинация была набрана, дверь скрипнула, и даже Сойкина легко ее распахнула.
На улице уже была ночь. Судя по ровно выстроившимся фонарям, они вышли на трассу. По дороге проносились редкие машины. Значит, город был далековато.
Комбат, выйдя и осмотревшись, скомандовал:
– Выходите.
Но и сам он не очень представлял, как теперь действовать.
Люди вышли и столпились у выхода. На воздухе пострадавшие стали дышать чуть глубже и спокойнее.
Наконец вынесли капитана Рожкина. Сойкина вышла последней. И только хлопнула за ее спиной дверь, как раздался страшной силы взрыв. Но где и что взорвалось, понять было невозможно. Взрывная волна с силой захлопнула дверь.
– Мы же водки совсем не взяли! – опомнилась Сойкина.
– И в чем бы ты ее понесла, интересно? – пожал плечами Сергей.
Он был более чем спокоен.
– Но ведь там, я видела, какие-то просто исторические бутылки.
– Нам сейчас нужно думать о другом, – напомнил Комбат. – Нам нужно как можно скорее доставить пострадавших в больницу. И с этими людьми кому-то нужно остаться. Я попрошу в больнице, чтобы за ними приехали.
– Хорошо, – кивнул Сергей, – я с ними останусь. Но если они станут невменяемы, я понятия не имею, что мне с ними делать.
– Мы быстро приедем, – сказал Комбат и попросил Сойкину: – В одну машину мы не вместимся. Вы везите капитана Рожкина, а я этих двоих.
– Хорошо, – кивнула Сойкина и попросила: – Только вы мне до трассы дотащить его помогите.
За рулем машины, которая остановилась первой, сидел пожилой серьезный мужчина. Увидев раненого, он тут же проверил температуру и пощупал пульс.
– Вы врач? – спросил Комбат.
– Да, – кивнул он, – еду в клинику на дежурство. И как понимаю, мое дежурство уже началось.
– Подождите, – остановил его Комбат, – у нас есть около двух десятков людей, которые пострадали от выброса газа. Пока что они еще вполне вменяемы. Но, похоже, им скоро потребуется помощь. И еще двое тяжелых. Можно ли прислать несколько машин?
– У нас уже какие-то юмористы вызывали несколько машин. Приехали, а там всего двое, – заметил мужчина.
– Нет, здесь все серьезно, – заверил его Комбат.
– Давайте мы еще одного тяжелого сразу отвезем, – предложил мужчина. – Ну а за остальными я пришлю кареты скорой помощи.
– Да, и если можно, то поскорее, – попросил Комбат.
Он помог Сойкиной устроить в салоне раненого капитана Рожкина и, вернувшись к выведенным из подземелья людям, оценив состояние пострадавших от охранника, взвалил на плечи Крышкина. Сергей тут же взялся ему помочь.
Когда машина отъехала, они с Сергеем подтащили к трассе Пышкина, которого Комбат решил отвезти сам, чтобы проконтролировать, выслали ли машину скорой помощи.
– Ну, смотри, – проговорил Комбат Сергею, понимая, что люди, с которыми он его оставляет, могут повести себя и неадекватно. – Если что, вызывай милицию. Хотя, как ты понимаешь, это нежелательно. Я приеду в больницу, проконтролирую, чтобы машины выехали, и сразу сюда.
– Да, хорошо, – кивнул Сергей, хотя, очевидно, он очень волновался и с трудом преодолевал страх.
Комбат пожал Сергею руку, и тот пошел к людям, которые, было слышно, начинали шуметь все сильнее.
Проверив у Пышкина пульс, Комбат вышел на трассу и вскоре остановил машину. Водитель, молодцеватый лысый мужчина средних лет, узнав, что нужно будет транспортировать больного, хотел отказаться. Но Комбат предложил ему двойную цену и в конце концов погрузил Пышкина на заднее сиденье.
– Пьяный, что ли? – спросил водитель.
– Нет, его ранили, – сказал Комбат и попросил: – Скорее! В больницу.
– Подождите, – вдруг резко тормознул водитель, – если он ранен, он мне весь салон кровью вымажет.
– Он ранен без крови. Электрошокером, – сказал Комбат, стараясь поскорее заставить водителя нажать на газ.
Но тот явно не спешил заводиться.
– Слышь, ты, – не выдержал Комбат, доставая пистолет, – моему другу нужна срочная помощь. Я тебе плачу двойную цену. Только гони! Иначе сам сяду за руль!
– Да ладно, убери пушку, – совсем другим тоном заметил водитель и наконец рванул-таки с места.
Проехав немного молча, мужчина заговорил:
– А его, случайно, не в аварии той ранило?
– А что за авария? – уточнил Комбат.
– Да на Красной, 7 в воздух взлетело сразу несколько домов, точнее, там не дома, а вроде завод какой-то был. Водкой теперь несет на все Сочи. Раньше дрожжами пахло. А после взрыва, прикинь, сразу водкой запахло.
– А что там случилось? – уточнил Комбат.
– Да говорят, будто взрывное устройство кто-то подложил. Друг мой там случайно оказался. Так ему пришлось раненых на своей машине вывозить. Милиция обязала. Весь салон вымазал. Кровь же не отмывается. Теперь новую тачку придется покупать.
– И что, много жертв? – спросил Комбат, пропустив мимо ушей обывательскую болтовню.
– Хватает. И главное, почти все милиционеры, стражи порядка. Чего они на том заводике делали, непонятно. Само собой напрашивается, что это теракт.
– И что, там на Красной, 7, сильные разрушения?
– Да камня на камне не осталось. Но там все равно вроде как по плану олимпийские объекты должны были строиться.
Где-то через полчаса они были в больнице. В приемном покое, куда они
