от Друга та и перестала подавать голос и даже показываться на глаза лишний раз, что лишает уже его шанса на справедливое возмездие.
Сплошные минусы! И правила. Но всё же…
Друг. Друг перевешивал всё. А ещё ему нравилось учиться новому. Потому что в Доме всё было действительно в новинку. Невообразимое число новых слов, понятий… Глупых правил.
Он даже порывался пару раз помериться с Другом силой. Доказать тому чьи правила должны соблюдаться. Очевидно, что сильнейшего! Коим является уж точно он, а не мелкое, хрупкое и дряхлое существо без шерсти, обделённое даже когтями, клыками, силой, скоростью или хотя бы ядом. И однажды он сорвался. Сорвался, на свою голову.
Тогда-то Друг и научил в первый раз, что в мире присутствуют вещи, понимание которых далеко за его гранью - те маленькие круглые дырочки на груди он зализывал в берлоге добрую неделю, сильно исхудав. Наглые падальщики-волки даже осмелились поквитаться с ним, но переоценили себя. И эта крайне лёгкая победа над целой стаей помогла оценить масштаб своего проигрыша гораздо более слабому врагу, даже чем те же псины.
Тогда он и понял, как мало ему известно. На сегодняшний день. Только на сегодняшний - потому как преисполнился решимости вернуть себе славу величайшего зверя. И упорно с каждым днём продвигается в своих открытиях всё дальше. А уж когда впервые открыл книгу…
Естественно, ничего не понял. Похожие рисунки он видел на коре - красивые чёрточки и загогулины без крупицы смысла. К тому же горькие - несмотря на показушный аппетит наглых зайцев. Но как только его научили читать…
Мир вокруг стал расширяться с огромной скоростью. Лес, в котором он провёл почти всю жизнь - крохотнейший кусочек настоящего мира, в разы более широкого и разнообразного? Его годы и десятилетия опыта, наработанные тяжкой практикой знания по выживанию - песчинка в истории, от которой не останется ни следа, ни памяти? Даже те чудеса, навроде штуки что делает воду горячей, спрятанной у Друга Дома - едва ли ягодка малины от огромной поляны технологий и достижений этих с виду беспомощных безшкурых существ?
Всё это вокруг него существовало всегда… А он и не замечал, не знал. И это по-настоящему пугало. Самый первый осознанный страх царя леса! Хотелось спрятаться обратно в понятный и известный Лес, который дом, где он был самым главным и самым сильным, где не было врага не известного ему, не было еды или добычи, вкуса которой он не знал. Но…
В то же время чудеса манили. Манили жутко. Этим он и отличался от прочих зверей. Однако решение он принял ещё тогда, приняв своё поражение. Если горячую воду и вкуснейшее печенье сумели придумать какие-то там люди… То на что же действительно способен Он?
- Вставай лежебока! На обход пора.
Лениво перевалился на другой бок, отворачиваясь от нудного Друга в попытках вернуться к мыслям о счастливом будущем. Стоит ему только стать таким же наученным как старик и тогда… Тогда…
В спину ощутимо ткнули палкой, метко выцелив среди густой шерсти болезненную точку сустава:
- Кто не работает, тот не ест.
Тихий рык показал истинное отношение к «глупым правилам».
- А также спит на улице.
Эта угроза была уже посерьёзнее. Но заставила лишь встать на задние лапы, лениво почёсывая бурчащий живот. Намёк понят не был и пришлось требовать прямо, на голом упорстве превозмогая врождённую неповоротливость челюсти:
- Пекемье…
Однако усилия не были оценены по достоинству, из вредной верности к не менее ему непонятной «совести» потребовав идеального исполнения:
- Ещё раз.
- Пе-че-нье! В наг-раду!
- Как закончим обход. - Отвернулся Друг, поправляя убранную за спину металлическую палку, что скрывает в себе одно из человеческих чудес. Невольно зачесались старые шрамы, самый глубокий из которых не зарос шерстью и по сей день…
Но решимость была тверда.
- Сейчас! - Показательно сел он на землю, скрестив руки на груди - злобный жест, ненароком подсмотренный у Друга.
- Одна сейчас, вторая после обхода. - Неожиданно согласился тот. Не без подвоха: - Если весь путь везёшь на себе.
Сомнение и гордость одолевали… Но жадность была сильнее и спор с самим собой не продлился и пары секунд, покорно подставляя Другу спину. И требовательно разинув пасть вверх.
- Держи-держи. - С усмешкой уронил печенье Друг, усаживаясь поудобнее. - Седло бы тебе…
Челюсть была слишком занята для вразумительного ответа, но краткий гневный рык более чем красноречив. Выглядела мягкая подушка вполне привлекательно, но на деле оказалась коварнейшим инструментом, носить который было неудобно и отчего-то постыдно. А своим ощущения лесной царь предпочитал доверять. Пусть даже и ценой в упущенное печенье!
Странная парочка отправилась на ежедневный обход…
Как вдруг нити и верёвки, тянувшиеся к Дому со всех сторон и направлений Леса, зазвенели. А позже замигали тревожным красным с конкретной стороны, вызвав у Друга нахмуренное выражение лица, передавшееся через голос:
- Дозор отменяется. Пойдём-ка взглянем, кто это бедокурит возле моего заповедника.
Он послушно потоптал в сторону края Леса к реке гладкого и мягкого камня, по которой изредка проносились металлические дурно пахнущие монстры. Впрочем, при нужде он справится и с ними… Тем более, когда на кону второе печенье.
Глава 15. Избушка
Красный Пёс плохо осознавал происходящее. Будто утопающий посреди кораблекрушения, где за кромкой воды громкая трагедия и яркие несчастья, но здесь, возле дна - он лишь невольный свидетель со связанными руками и ногами, закрытыми ушами и глазами. И момент перехода состояний из зрителя к прямому участнику курьер ощутил чётко.
Вспышка света посреди заволокшего его беспроглядного тумана обожгла, принеся нетерпимую боль, разрывая ощущение далёких проводников его воли на клочки и капли, но гнев стихии сменился на милость, обласкав мягкими лучами то немногое, что осталось взамен могучего Я, даря беспомощному куску плоти умиротворение и легкую свежесть. В этом светлом потоке сознание и растворилось.
…
За то недолгое время помутнения далеко от места похищения Пёс не убрёл. Но едва ли мог представить, что стряслось с десятками изувеченных трупов вокруг. И даже был благодарен, что не стал свидетелем произошедшего, едва ли сумев бы
