Книга Паяцы - Максим Бодров

— Навык «разборка». Применить!

И обнаружил под распавшейся глиняно-травяной чашкой сиреневую искорку:

— Кристалл энергии 30 у. э.

Вот это тема! Настроение сразу приподнялось.

Вслед за ним гостем пожаловал и креатив.

— Яйцо кобры, игровой предмет, обычный. Скрыто.

Навык «Селекция». Применить!

Система подвисла на секунду. Но с достоинством приняла вызов отважного извращ… исследователя Ахава.

— Яйцо королевской кобры, игровой предмет, редкий, алхимический ингредиент (упр.)

А что если еще разок?

— Недостаточен уровень навыка «Селекция» либо необходимы новые материалы для трансмутации.

Над зародышами кобры надпись изменилась! Вместо «скрыто» теперь вполне конкретное «материал для селекции»! И на добыче с птиц тоже!

— Яйцо ласточки. Игровой предмет. + 5 к выносливости. Кулинарный ингредиент. Материал для селекции.

— Применить!

И снова:

— Недостаточен уровень навыка «Селекция» либо необходимы новые материалы для трансмутации.

— Неожиданно. Об-ло-мин-го, аднака… Но, отрицательный результат, тоже результат. Двигающий познание веред! Как говорят научные работники, оставшиеся неизвестными. Они именно поэтому и остаются таковыми, из-за того, что слишком часто это говорят.

Перегоняю оставшиеся два яйца кобры в продвинутую версию. Манны на процедуру уходит немного, потому продолжаю эксперимент:

— Яйцо стрижа. Игровой предмет. + 5 к здоровью. Алхимический ингредиент.

Навык «Селекция». Применить!

Система переварила мою наглость. И выдала:

— Яйцо стрижа-наблюдателя, игровой предмет, редкий. (упр)

Ха! Ни тебе бонуса к здоровью при употреблении в пищу. Ни алхимического ингредиента. Добавился «наблюдатель», о свойствах которого, если посмотреть правде в глаза, я вряд ли узнаю когда-либо. Если, конечно, не посвящу орнитологии все души прекрасные порывы!

— Навык «Селекция» достиг третьего уровня. Всего 3/12.

Отрадная новость. Пробую еще раз проапгрейдить «королевскую кобру». Но нарываюсь на тот же транспарант, что и прежде.

А вот с ласточкиным наследством процедура завершается нежданно-негаданно:

— Яйцо песчаного селезня, раритетное, (упр).

Манны остается еще на один заход. Но следующая попытка и вовсе обескураживает.

— Неудача. Материал для селекции утрачен!

Оказывается, бывает и так! Не просто «извините, ничего не получилось», а «мышка-норушка бежала, хвостиком махнула, яичко и разбилось». Так это при хорошем показателе «удачи»! Будь он скромнее, негативные результаты экспериментов случались бы чаще!

— А если…

Я вошел в исследовательский раж, выстроив в ряд в виртуальном пространстве все три оставшихся «исходных яйца». Ласточка, стриж, кобра.

— Навык Селекция. При-ме-нить!

— Ты чересчур увлекся, Ахав!– голос Аргентумуса в голове звучит не строго, но предостерегающе. И без привычного переливчатого серебра в тембре.

И тут терпение Системы закончилось. Это я узнал по посыпавшимся обильно сообщениям:

— Материал для селекции утрачен!

— Получено достижение «Против природы». Удача в экспериментах −1, стартовая репутация с вновь встреченными биологическими видами: Настороженность (-3). Уровень креатива и интеллекта в неординарных исследованиях +1.

— Получен навык «Вивисектор ⅕. Дуализм. Сценарии 'Хаос», «Слияние». Возможные профессии: Кибербиолог, Ветеринар, Некромант.

— Репутация с птицами понижена на 2 пункта.

— Репутация с рептилиями понижена на 1 пункт.

— Мораль −1.

— Получен усовершенствованный навык «Объединение», путем синтеза навыков «Конструктор» и «Селекция».

Хм-м… Да… Я действительно, увлекся. С детства мне не нравилась методика академика Павлова по кромсанию собачек с целью научного прогресса. А сам?

Вот и получил по щам! Крайне сомнительное достижение, поражение в морали, навык двойного назначения… Только синтез порадовал. Есть все же в этой сущности «конструктора» что-то такое… Близкое мне. Не зря же почти все расширения происходят с его непосредственным участием. Или такова сама природа этого навыка?

Я сверил сухой остаток своей лабораторной работы не юного мичуринца в рамках одного, отдельно взятого курятника. Итак, номенклатура моего яйцекомбината:

Стриж-наблюдатель 1шт.

Королевская кобра 1 шт.

Песчаный селезень 1 шт.

Два яйца редких, одно раритетное. Все с пометкой (упр.)

Логика подсказывает, что (упр.) имеет в корне «управление». Ну не «упрямство» же? Или «упреждение»? Или «упряжь»? Или «упругость»?

— Ахав, ты чего-то совсем замечтался! Об омлете что-ли грезишь?– не упустил повода для подколки Мор. Полоса «зеленки» под ногами закончилась. Впереди нас ожидала следующая локация. «Радужные пески».

Пески, и впрямь, оказались разноцветными, как набор детских мелков. А точнее… Точнее, они напомнили мне о мнемоническом этюде, уже слышанном от Антошки. «Баран забор сломал, фасольку обглодал».

Пять слов, пять колеров. Белый, зеленый, синий, фиолетовый, оранжевый. И только желтого песка в напластованиях пустынной равнины не наблюдалось. Прикол, конечно. Хотя и на родной планете не весь песок всегда желтоватый. Ведь, по сути, его таковым делает в большинстве случаев, примесь глины. А глина, хоть и очень частый спутник песка, но не неизменный. Есть обширные пляжи с белым песком. Или с серым, изрядно сдобренным вулканическим пеплом. Или с черным. Да даже целые пустыни альтернативно монохромные наличествуют. Где-то читал об острове, где есть и то, что вижу перед собой. Разноцветные пески, которые, не смотря на ветер, дождь и прочие природные явления, почему-то за века так и не перемешались между собой, не слились в невзрачную, невнятного окраса, массу.

Раскинувшаяся же перед нами пустошь буквально била по глазам яркими сполохами красок, пестрыми хаотичными мазками усеявшими, чередуясь, исполинскую палитру.

Вот белая полоса. Я присел, приложил ладонь. Пальцы тут же обожгло холодом, будто руку на сухой лед положил. И даже через ботинки стужа чувствовалось. Слева, шагах в тридцати, зеленая полоса. А справа, рукой подать, берет начало узенькая оранжевая. Познакомимся с обеими! От оранжевой пышет жаром. Но не сразу. Нужно подержать ладонь над плоскостью. И тогда она начнет разогреваться, как под действием мягкого инфракрасного излучения. Я набираю полные пригоршни песка. В левую руку белого, в правую– оранжевого. Стоит им оторваться от анклава, и они становятся неотличимы один от другого. Те же песчинки наощупь, ни холодные, ни горячие. Я, развернувшись, сыплю их, меняя местами. На апельсиновую дорожку падает подобие манной крупы.