сдал назад и неловко улыбнулся. — По правде сказать, главнокомандующий не сильно мне рад. Я, можно так сказать, впал в немилость — из-за того, что заступаюсь за вас.
— Хочешь сказать, что нам пора готовиться к удару в спину?
Казалось, еще немного, и с языка Есхарии сорвется очередное упоминание Райза, но порученцу хватило сообразительности сдержаться.
— Нет, все не так плохо. Просто некоторые трудности.
— Так разберись с ними. Здесь тебе быть незачем.
— Къярт, я…
Не дослушав, он разорвал связь с Риэ-рэ.
Безумие.
Чертов дурдом. А он, дурак, полагал, что оказавшиеся на грани истребления люди будут искать союзников, а не врагов. Верил, что они сплотятся, а не разожгут новые розни, будто опыт прошлой жизни ничему его не научил. Все цеплялся за всякие выдумки и самообман: «приписывал людям не свойственные им добродетели», — так это называл Райз. Да, нужно было прислушаться к нему еще тогда.
Остаток дня Къярт потратил на координацию действий своих призванных и умертвий ковена Осмельда. Орда не спешила брать в осаду четвертую линию, а в крайних южных и северных районах еще держалась третья, и пока представилась такая возможность, нужно было укрепить позиции. Был ли в этом смысл? Если их всерьез вознамерятся прорвать, им останется только отступить.
Все бы ничего, если бы между ним и Карой не залегла тень. Они оба не отходили от Химеры, но в то же время держались порознь: словно вернулись в те времена, когда он был ненавистным ей некромантом, а она через силу терпела его присутствие.
Но стоило ему только подскочить посреди ночи от ужалившей голову боли, как Кара тут же оказалась рядом.
— Райз? — среди хора ночных цикад ее испуганный голос прозвучал тише шелеста листьев. И этот человек еще днем уговаривал его разрушить печать Райза.
— Нет. Ашша.
Къярт отнял ладонь от затылка и посмотрел на нее, будто ожидал увидеть кровь. Он совершенно забыл, что поместье Фелиса находилось между третьей и четвертой линиями обороны, немного севернее их текущего местоположения.
Но печать Ашши был цела: погибло только ее тело. Она сама умертвила свой сосуд, вероятно, рассудив, что так привлечет меньше внимания со стороны нечисти.
— Зеркальных печатей не осталось, — констатировал Къярт.
Ему не часто доводилось полагаться на них, но теперь, когда тело последнего носившего их призванного испустило дух, стало казаться, что без них он не протянет и суток.
Химера решил так же.
Бездумно оброненной фразы хватило, чтобы исполин смекнул, что к чему, сгреб его в ладонь и закинул себе в пасть, перепугав Кару и паладинов, выучивших на зубок: если исполин прячет некроманта — враг уже здесь.
Но врага не было. Был только Химера, решивший усилить меры безопасности и теперь выпускающий Къярта только для того, чтобы тот мог справить нужду. Повезло еще, что в остальное время исполин позволял ему свободно перемещаться у себя во рту и держал челюсти немного разомкнутыми, чтобы Къярт не сидел в темноте.
Глядя на лагерь из своей «клетки», предоставленный сам себе, Къярт все больше сомневался в принятом решении остаться на западе. Малая часть Орды неспешно глодала территории возле третьей линии обороны, а тем временем восток захлебывался в крови.
«Они делают это специально, хотят заставить нас оттянуть силы. И как только мы уйдем, они нападут», — так сказал бы Райз, будь он здесь. Тогда Къярт спросил бы: что им делать? Сидеть на одном месте, пока Орда не сожрет государство зайдя с другой стороны?
Спроси он это у Райза, и тот нашел бы, что ответить. Но спрашивать было не у кого. Он должен был сам найти ответ.
Нет, никакого востока. Нельзя. Максимум, что можно сделать, это немного отойти от линии обороны — до ближайших захоронений, восполнить численность войска.
Обсудив эту идею вместе с Карой, они решили выйти с рассветом и регулярно связываться с разведчиками, чтобы не пропустить приближение Орды и успеть вернуться.
Возвращаться не пришлось.
Проклиная все на свете и моля богов, чертей — кого угодно — о том, чтобы его снова будили кошмары, а не очередная проблема, Къярт было дернулся, но сжавший его тисками камень не дал пошевелиться. Тело бросило из холода в жар, когда он осознал, что паренька-паладина рядом нет.
Ночь вскрылась искрами, лопнула ревом, раскололась скрежетом панциря о камень. Взлетела в воздух земля, прыснула камнем задетая хвостом исполина стена.
Лунный свет обрисовал выхватившего клинки Химеру и гигантских мокриц, спускающихся к нему с облака — единственного на ставшем низким небе.
— Кара, сейчас же уходи, ты еще не можешь призвать броню! — одолжив у ближайшего паладина тело, Къярт поймал ее за руку. — Если тебя заденет…
Но Кара не слышала и не видела ничего, кроме исполина, на которого из тумана вывалилась нисколько не уступающая ему в размерах тварь. В отличие от мокриц, летать она не умела, а могла только обрушиться на голову, как смертный приговор — необъятный и неотвратимый.
Земная твердь пошатнулась.
В последний момент Химера успел увернуться и ринулся в бой.
«Назад! Все прочь!» — приказ грохотал в голове каждого призванного несмолкаемым набатом. Вынырнувший из темноты, уступивший тело хозяину Коготь обхватил Кару хвостами и бросился наутек. Чего бы то ни стоило, он должен был ее защитить, обязан был уберечь.
Если бы в самом начале Химера не сиганул за стену, у призванных не было бы и шанса на спасение. Мокрицы сыпались из оседающего на землю облака, точно опарыши из рыбацкой сумки, и их куски, отсеченные клинками, разлетались, сметая все на своем пути.
Целью предыдущего нападения была подготовка к этому? И что дальше? Как бы жутко не выглядело это нашествие, оно не представляло опасности для Химеры.
Воздух пронзили золотые струны. Они метили не в исполина, а в ту тварь, что лежала у его ног рыхлой массой, разбившись при падении. Не побрезговали они и ошметками мокриц. Нити пронизывали рваную плоть, переворачивали, сшивали воедино, словно ведомые иглой в руках невидимой швеи.
Порождение ее труда, бесформенное, но способное двигаться, вцепилось в ноги исполина, не позволяя сделать и шага. Чтобы удержать равновесие, он обвил хвостом за одну из мокриц, но в него врезалась другая. Сочащаяся с неба мгла пролилась на его голову, окутала плечи, заструилась по торсу, потемнела, когда ей навстречу, карабкаясь по ногам Химеры, поднялось сшитое из десятков других чудовище.
— Химера!
Но как бы громко, как бы отчаянно Кара ни звала, ей было не докричаться.
Сквозь гул преследующих клинки ветров, сквозь сомкнувшиеся вокруг него плоть и хаос, он
