в уныние. Чтобы ободрить солдат, Наполеон обратился к армии с такой речью: «Ну что ж, теперь мы вынуждены совершать великие подвиги, и мы их совершим, основать великую империю – и она будет нами основана. Моря, на которых мы не господствуем, отделяют нас от родины; но никакие моря не отделяют нас ни от Африки, ни от Азии. Нас много, у нас не будет недостатка в людях для пополнения наших рядов».
Положение в Египте все еще оставалось опасным. 22 октября в Каире вспыхнули беспорядки, подавленные на следующий день. Пять шейхов были казнены, от 2500 до 3000 восставших погибли (среди французов было три сотни убитых).
Еще хуже было другое – заговор французских властей. Хитроумный и коварный Талейран, министр иностранных дел Франции, так и не отправился, как обещал, в Стамбул, чтобы заверить султана в том, что Наполеон со своей армией сражается вовсе не против турок, а лишь против отпавших от них мамлюков.
Французы – по ошибке или злому умыслу – пропустили свой «дипломатический ход», и следующий ход за них сделали англичане с русскими. Они убедили султана объявить войну Франции. Победа Наполеона в Египте оказалась лишь прелюдией к большой военной кампании, выиграть которую у французов не было возможности.
И все же Наполеон, брошенный Директорией, обреченный ею на разгром и смерть, не сдавался. В феврале 1799 г. он повел часть своей армии (около 14 тысяч человек) в Сирию, чтобы нанести османским войскам упреждающий удар и не пропустить их в Египет. Однако через полгода из-за вспыхнувшей эпидемии чумы он вынужден был отступить в Египет. Там 25 июля 1799 г. он разгромил османов в битве при Абукире.
Месяц спустя Наполеон отбыл во Францию, узнав, что политическое положение там обострилось. Со стороны его отъезд напоминал бегство, даже дезертирство. Но генералу Мену Наполеон сказал перед отъездом следующие слова: «Я приеду в Париж, разгоню это сборище адвокатов, которые издеваются над нами и не способны управлять республикой; я стану во главе правительства, я сплочу все партии; я восстановлю Итальянскую республику и я упрочу обладание этой прекрасной колонией».
Войсками в Египте был оставлен командовать генерал Жан-Батист Клебер (1753–1800). Он еще раз разгромил османов 20 марта 1800 г. в битве при Гелиополисе, подавил еще одно восстание в Каире.
Повторив путь Наполеона, Клебер испытал и предназначенную оному судьбу. Вряд ли Наполеон миновал бы ее, если бы не бегство в Париж. 14 июня 1800 г. в Каире молодой фанатик убил Клебера. Его преемником стал Жак-Франсуа Мену (1750–1810), человек храбрый, но нерешительный и, по мнению Наполеона, лишенный всякого военного таланта.
Через полгода, 8 марта 1801 г., в районе Абукира высадились британские войска (17 тысяч человек). Они действовали сообща с османской армией численностью более 20 тысяч человек.
Теперь французы, удерживавшие в Египте лишь некоторые города и крепости, оказались в труднейшем положении. Их численность не превышала 16 тысяч человек. 27 июня был захвачен Каир, 31 августа пала Александрия. На британских судах сдавшиеся французы, на которых с укором смотрели сорок веков истории, были перевезены на родину.
За время Египетского похода, длившегося более трех лет, погибли почти 20 тысяч солдат и офицеров, в том числе 14 генералов. Был уничтожен весь французский флот, прибывший к берегам Египта, включая 13 линейных кораблей и 4 фрегата.
В 1802 г. Англия и Франция заключили Амьенский мир.
К тому времени Францией давно правил Наполеон. Его «высылка» в Египет обернулась его воинственным возвращением. Прибыв в Париж 16 октября 1799 г., он обошелся с Директорией по-военному круто. Нанес ей разгромное поражение, совершив 9—10 ноября государственный переворот. Республика пала. В стране воцарился новый Цезарь – первый консул (с 18 мая 1804 г. – император) Наполеон.
Будет ребячиться! Идите царствовать!
1801 г.
Восемнадцатый век – век дворцовых переворотов в России – завершился здесь на два с половиной месяца позже календарного срока. В ночь на 12 марта 1801 г. в Санкт-Петербурге в своих покоях был предательски умерщвлен император Павел I (1754–1801). Он стал третьим законным государем Российской империи, убитым за неполных сто лет, прошедших после гибели в застенках царевича Алексея, сына Петра I. Словно какое-то проклятье легло с тех пор на правящий дом Романовых.
Павла Первого, обладавшего тяжелым, мелочным характером, впрочем, еще при жизни проклинали многие. За что бы он ни брался, он своей грубостью как будто хотел взбесить побольше людей.
Немецкий писатель Август фон Коцебу, сожалевший о неожиданном «прекращении правления» Павла I, в своих «Записках» с грустной усмешкой заметил: «Если бы Павел в несправедливых войнах пожертвовал жизнью нескольких тысяч людей, его бы превозносили. Между тем как запрещение носить круглые шляпы и отложные воротники на платье возбудило против него всеобщую ненависть» («Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников», 1907, переизд. 1990). За императором водилось, впрочем, гораздо больше ошибок, чем забракованный им фасон шляпы. Недаром круг заговорщиков оказался сплочен и широк.
Император Александр I.
Гравюра 1802 г.
Было в нем, как судили потом, что-то и впрямь странное, гамлетовское. Он словно был одержим призраком убитого отца и, не имея уже возможности строго спросить с матери, покойной Екатерины Великой, начал воевать с ее тенью – ее незримым присутствием в российской политике. Едва придя к власти в ноябре 1796 г., Павел I, подозрительный и упрямый до мозга костей, принялся изгонять людей, некогда приближенных ею за заслуги, и отменять все, сделанное ею.
Главная опора императора, дворянство стонало и злобилось. Но он, как безумный Гамлет из шекспировской пьесы, будучи крайне нетерпим к другим, продолжал дразнить всех подряд и наживать врагов. Врагов же он не прощал даже после смерти. Не имея возможности достать рано умершего «матушкина супруга» Г. А. Потемкина, он велел могилу его сровнять с землей. Кажется, сами силы небесные отвернулись от «бедного, бедного Павла» после таких постыдных побед.
Слова «отменил» и «запретил» стали ключевыми в его контрреформах. Он отменил свободу от телесных наказаний дворянам, совершившим уголовное преступление. Отменил выборные должности в нижнем земском суде. Запретил губернские дворянские собрания. Запретил все частные типографии. Запретил употреблять такие слова, как «граждане», «отечество», «общество».
Сенат при нем потерял всякое значение. Петербург же он попытался превратить в одну большую казарму. По его указам все в городе должны были начинать службу в 6 часов утра, а засыпать в 10 вечера. Помимо круглых шляп, он также запретил сапоги и фраки, велев носить камзолы. Всюду появились и зримые символы запретов – черно-белые полосатые караульные будки и шлагбаумы. «Петербург перестал быть похожим на современную столицу,
