Великой Персии.
Арзам спешно принялся набирать ополчение из горцев. Маленький, кривоногий, тщеславный сатрап решил сам наказать Искандера. Он долго не протянет. Заклинания старинные, обращенные к самому Ахриману – богу зла. А войско без Искандера, что ядовитая змея без головы. Вот, тогда он им покажет! Ворвется ночью в Тарс и перережет всех! У горцев глаза, как у сов – прекрасно в темноте видят. Крадутся тихо, словно хищники. Всех дэвов-яванов перебьют! Вся слава достанется ему, Арзаму!
Но вместо радостной вести о кончине ненавистного Искандера появились передовые отряды под командованием Пармениона. Фиссалийские всадники нагнали такого страху на Арзам, что он спешно бежал на юг к Бейланскому проходу.
– Что за война такая! – недовольно бурчал Фидар, обращаясь к Спитамену. – Мы так и будем бегать от яванов?
– Дараявуш скоро подойдет, – обещал Спитамен. – Нам приказано ожидать его в городе Сохи.
Отряд прошел вдоль скалистого побережья на юг до Бейланского прохода. Преодолев теснину, вышли к плодородным долинам Сирии и, обогнув горы, двинулись на север.
К Сохи подходили передовые отряды Дараявуша. Словно грозное войско самого Ахуры-Мазды двигалась бесчисленная конница мидийской поместной знати. Великолепные всадники в тяжелых доспехах. Панцири из прочной кожи сверху покрытые бронзовыми пластинами. Дорогие плащи соперничали золотыми вышивками. Башлыки из тонкой ткани. Все кадамаки на красивых широкогрудых конях. У каждого благородного воина по нескольку конных слуг, несущих за господином оружие.
Следом за конницей появились пешие легкие воины спарабара. Вооружение их составляли луки и короткие копья. На поясах висели небольшие, изогнутые мечи-махайры. Часть воинов спарабара несли высокие плетенные щиты-спару. На поле боя они ставили стену из этих щитов и из-за нее обстреливали неприятеля. За спарабара следовало войско такабара. Отряды такабара набирались как ополчение из земледельцев и ремесленников. Вооружение у них было самое разнообразное: копья, боевые и охотничьи луки, плотницкие топоры, щиты всевозможных форм и размеров. Редко у кого увидишь доспехи.
Уверенной тяжелой поступью дружно протопали наемники-эллины. Мрачные, бородатые выходцы из Аркадии, Ахайи, Лакедемонии составляли основную ударную часть пешего войска. Ни одна война, будь то внутри страны или поход в чужие земли, не обходилась без наемных эллинов. Война их кормила. Они не умели возделывать землю или ходить за скотом. Их ремесло – сражаться. Возглавлял эллинских гоплитов друг и соратник Мемнона, старый опытный полководец – Харидем. Он участвовал во многих кровопролитных сражениях и проявил себя как удачливый стратег и отважный воин. Вот только не любили Харидема в Элладе, да и в Персии не очень уважали. Знали этого авантюриста, как ненадежного человека, готового предать за золото, предложенное врагом. Только рекомендации Ментора и Мемнона позволили ему занять высокий пост в армии Персеполя. Начал Харидем свою военную карьеру с гнусного, неблагородного дела – еще в юности примкнул к пиратам. Но после того как с пиратами стали успешно бороться, поступил в афинскую армию. Сражался вместе с Ификратом на Халкидике, чем заслужил славу отважного воина. Афины ему доверили войско в войне с Амфиполем. Вот тогда-то вылезла наружу вся алчность Харидема. Он предал Афины. Продал своих же товарищей, тех, кто ему верил, и переметнулся на сторону врага. После поступил на службу к фракийскому правителю Котису. Потом предал и его, перейдя вновь на сторону Тимофея Афинского. Несмотря на подлое предательство под Амфиполем, ему поверили. Он даже выторговал себе гражданство Афин и зажил в достатке, в окружении множества слуг и рабов. Устраивал шумные симпозиумы до зари. Покровительствовал философам и ваятелям. Но мирное время – не для него. Не сиделось ему в роскошном особняке, построенном в живописных предместьях Афин. Склонный к авантюрам, он отправился в Персию. Там, вместе с Мемноном и Ментором поддержал восстание сатрапов. После того, как бунт был подавлен, он бежал во Фракию. А в это время разгорелась Афино-фракийская война за контроль над Херсонесом. Харидем наплевал на Афинское гражданство и возглавил армию фракийцев. Потрепал хорошенько войско Кефистодота, да так, что афинские граждане отдали под суд неудачливого полководца. Но после развала Фракии, Харидем вновь оказался на службе у Афин. Уж как он вымолил себе прощение – непонятно, и вскоре сражался против Филиппа Македонского. В битве при Херонее он с успехом противостоял непобедимой армии, и даже смог отвести часть войска из-под удара фиссалийской конницы. Позже Александр требовал у Афин выдать ему Харидема. Наверное, испуганные граждане так бы и сделали, но Харидем успел удрать в Персию. И теперь он среди военачальников Персеполя вновь готов был сражаться против ненавистных македонян.
За наемниками пришло большое подразделение кардаков. Все они были из местных жителей, но их обучали эллинские стратеги, в том числе и Харидем. И вооружение у них было, как у гоплитов: круглые щиты-гоплоны с медным покрытием, длинные копья, тела защищали льняные панцыри-котфибы.
Вскоре тяжелой поступью, чеканя шаг, появилась гвардия правителя Великой Персии – артамака. Эти отборные высокорослые воины прекрасно сражались, как в пешем бою, так и верхом. Погибнуть, защищая правителя – для них являлось высокой честью. Они носили небольшие медные шлемы. По краю шлема шел обруч, в котором вертикально крепились маховые перья гусей. Казалось, у воинов тиары из разноцветных перьев. Овальные щиты сияли начищенной медью. Под длинными расшитыми рубахами угадывались прочные кожаные доспехи. В окружении артамака четверка великолепных стройных коней тянула белую колесницу, в которой ехал сам правитель Дараявуш Ахеменид.
– Вот это – сила, – восхищенно покачал головой Колобуд. – Не то что в Зелее тогда собрали.
– Ага, – неуверенно согласился Фидар. – Только золота понавешали на себя многовато. Лучше бы на железо сменили или хотя бы на бронзу.
За войском потянулся обоз: огромные разукрашенные повозки. Их было такое множество, что они прибывали до самой темноты.
Недалеко от города принялись разворачивать шатры. Шум, крики, ржание коней… Как только пыль немного улеглась, взору предстал огромный военный лагерь со строгими рядами пестрых пологов. Заиграла музыка. Танцовщицы, акробаты, фокусники принялись развлекать воинов. Запахло жареным мясом и специями.
– Мы на войну попали или на праздник? – недоуменно спрашивал Исмен.
– Персы, – безнадежно махнул рукой Фидар. – У них вечно так: собираются на войну, словно на веселье: таскают за собой гаремы, прислугу, поваров, музыкантов. А торгаши и другие охотники до легкой наживы вечно следуют за войском, как слепни за потной лошадью.
И вправду, торговцы появились тут как тут. Вели за собой навьюченных мулов и ослов. Это была особая категория торгашей, которые кормились войной: скупали после сражений трофеи и пленников, которых можно было обратить в рабов или получить выкуп от родственников; приторговывали всякой мелочью, вроде
