взгляд, это не менее творческий подход, чем садоводство или украшение дома. Моя подруга занимается декупажем всего, что у неё есть, и всё выглядит замечательно. Моя одежда — это мой декупаж для моего тела. Ты, моя дорогая Синди, так прекрасна, что должна начать относиться к себе как к произведению искусства, которым ты являешься. Когда-нибудь я приведу тебя на Бонд-стрит, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Я закатываю глаза, но должна признать, что это платье заставляет меня чувствовать себя на миллион долларов.
Когда всё готово, нанесены все последние штрихи, включая брошь, подаренную миссис Андретти, и бабушкину заколку с драгоценными камнями, подчёркивающую мой изысканный образ, я сажусь и потягиваю шампанское, пытаясь унять нервное напряжение в животе.
Я нанесла парфюм моей матери, а на моей шее простой золотой крест, который принадлежал моему отцу, а когда-то — его бабушке.
Они могут не быть со мной физически, но моя семья со мной в моём сердце и в душе.
В дверь стучат, и Сиенна подходит, чтобы ответить. Она с улыбкой открывает, и входит Джеймс.
Он выглядит удивительно привлекательным в своём костюме, и я улыбаюсь ему.
— Ты здесь, чтобы сказать мне, что уже пора? — спрашиваю я у него.
Он прочищает горло.
— Не стесняйся отказаться. Но я здесь, чтобы спросить, хочешь ли ты, чтобы я проводил тебя к алтарю? Я знаю тебя совсем недолго, но я искренне рад, что ты выходишь замуж за Нико, и я знаю, что вы двое справитесь, — его взгляд задерживается на мне, когда до меня доходит смысл его слов.
— Мне бы правда этого хотелось, — мягко говорю я. — Как ты думаешь, это не будет слишком противоречить традициям, если и ты, и Кэрол пойдёте со мной?
— Вовсе нет. Как тебе будет угодно.
— Мне бы очень этого хотелось, — говорю я.
Кэрол подходит и обнимает меня.
Потом всё как в тумане. На территории дома есть крошечная часовня. В настоящее время она уже не используется как место для богослужений, но семья Нико — католики, и я расспрашивала всех, пока не нашла католического священника, готового провести церемонию в часовне. Когда мы подъезжаем на внедорожнике по труднопроходимой дороге, свет начинает понемногу угасать, и факелы освещают путь к часовне на вершине обдуваемого ветрами холма. Она готична и великолепна в своей простой, неподвластной времени красоте.
Когда мы добираемся до церкви, машина останавливается, и Джеймс помогает мне выйти. Он берёт мою руку, а Кэрол берёт вторую и сжимает её.
— Ты выглядишь потрясающе красиво, — искренне говорит Джеймс. Затем он смеётся. — Он потеряет голову ещё больше.
Я бросаю на него взгляд, и он подмигивает мне.
Боже, если бы я не была по уши влюблена в Нико, этот мужчина мог бы украсть моё сердце.
— Ты готова? — спрашивает он.
— Да, я готова.
Мы входим в церковь, и я вижу Нико, стоящего впереди одного. Джеймс, как я думала, будет с ним, но вместо этого он пришёл за мной. Это радует мое сердце. Я окидываю взглядом редко заполненные места по обе стороны от прохода, в которых узнаю нескольких людей Нико и пару гламурных женщин, которые, как я предполагаю, должны быть партнёршами его подручных.
Впереди — миссис Андретти, рядом с ней Луна, Рената и строгий, но красивый мужчина, который, как я предполагаю, является отцом Нико. На другой стороне сидят Николай и Саша Волковы вместе с Лией и мужчиной, которого я не узнаю. Страшный, как ад, человек. Огромный. Серьёзный. А рядом с ним красивая улыбающаяся блондинка. Из них получилась чертовски «противоположности притягиваются» пара.
Позади них Иветта, Айрис, и Дейзи. Я улыбаюсь тому, что Волковы заняли первые места, и не дали этим ужасным женщинам получить их. Не включая Дейзи. Она искренне улыбается, когда я ловлю её взгляд, и показывает два больших пальца вверх, отчего я тихонько хихикаю.
Айрис и Иветта выглядят так, будто сосут лимоны, и это только заставляет мою улыбку растягиваться ещё шире.
От вида внутри церкви захватывает дух. Она проста, с толстыми, неровными, белыми стенами и старыми каменными скамьями. Но теперь она освещена сотнями и сотнями свечей, отражающих свет от витражей. Есть и цветы. Они задрапированы по скамьям и вокруг алтаря.
Церемония проходит как в тумане, потому что я слишком нервничаю. Я отключаюсь и стараюсь не задохнуться. Потом меня целует Нико, а гости аплодируют. Внутри я стараюсь не паниковать, потому что, чёрт возьми, я замужем.
Я замужем за человеком, который заставляет моё тело петь, сердце биться, а душу плакать, и я не знаю, сделала ли я только что что-то невероятное или монументально глупое.
После церемонии я ожидаю, что мы все вернёмся в дом, но вместо этого обнаруживаю, что мы идём по старой гравийной дорожке к небольшому залу в нескольких ярдах от дома. Эта дорожка также освещена фонарями. Когда мы подходим к залу, и Джеймс открывает дверь, я задыхаюсь. Внутри всё освещено, как в сказке, свечами, чайными лампами и гирляндами. Играет струнный квартет, а стол стонет от еды.
— Ты это сделал? — спрашиваю у Нико с удивлением.
Он качает головой.
— Твоя золовка.
Я поворачиваюсь к Ренате.
— Это так красиво. Спасибо.
Она улыбается, а затем удивляет меня, сильно обнимая.
— Добро пожаловать в семью, — мягко говорит она.
Когда мы наконец остаёмся наедине, я обращаюсь к Нико, чувствуя себя сейчас странно застенчиво в его компании.
— Я не могу достаточно отблагодарить тебя, — говорю я.
— За что?
— Манго и Минни, — отвечаю я.
— О, да, но это неправильно, что их у тебя забрали.
«Я люблю тебя», — на кончике моего языка.
«Я люблю тебя», — на первом месте в моих мыслях.
«Я люблю тебя», — вопль с каждым ударом моего сердца.
И всё же я продолжаю молчать.
— Послушай, — Нико прочищает горло. — Нам нужно поговорить. Я должен кое-что тебе сказать. Что-то, что должен был сказать тебе раньше. Я был трусом, — он вздыхает и выдыхает. Моё сердце запинается. Что это? Что-то ужасное? О, Боже, он любит кого-то другого? Он собирается сказать мне, что хочет, чтобы мы снова стали только друзьями? Мой разум сразу же переходит к худшему сценарию, и я думаю о разных вещах.
— Что? — спрашиваю я, мой голос хриплый и высокий.
— Это просто… Христос, я не знаю, как ты воспримешь это, — говорит он с раздражённым смешком.
Господи, это должно быть плохо!
— Нико, — глубокий, строгий голос прерывает нас.
Я оглядываюсь и вижу его отца.
— Это важно?
— Да. Нам нужно поговорить о том, когда
