лица своей кузины, Вера поняла, что той нужна помощь.
На дрожащих ногах девочка вошла в комнату и уже там разразилась такими рыданиями, что Вера не на шутку перепугалась. При этом Элена страшно боялась, что Ливи услышит ее и потому изо всех сил закрывала себе рот ладонями, задыхаясь от слез. Вера потащила ее в маленькую туалетную комнату, умыла и заставила во всем признаться.
Услышав сбивчивые объяснения сестры, она вытащила из шкафа два новых платья, уверяя, что не надевала еще ни одно из них и что ей не стоит беспокоиться, о них никто ничего не знает: их купил ее новый ухажер, но просчитался с размером. Они точно подойдут Элене!
Потрясенная новостью, что у Веры есть молодой человек, который покупает ей вещи, Элена забыла о своих печалях. Разве Вера не знает, что брать деньги у мужчин, получать от них такие подарки опасно? Ведь они всегда ожидают взамен чего-нибудь!
Да, несомненно, она знает об этом, но ей до жути надоело скрываться и строить из себя тихоню. В этом городишке и шагу нельзя ступить, чтобы кто-нибудь тебя не заметил, так что приходилось идти на всякие ухищрения, чтобы избежать любопытных или осуждающих взглядов. Теперь над ними всюду нависала тень Йохана Ливи, и любой недоброжелатель мог бы исключительно из добрых побуждений рассказать ему о падчерицах то, что им хотелось скрыть.
Но вот наступил долгожданный день, когда торговец книгами с хитрой улыбкой извлек из-под прилавка хрустящий бумажный пакет, протянул Элене и напомнил, чтобы она хранила их общую тайну и никому не проговорилась. С колотящимся сердцем та прижала пакет к груди, думая, как бы его получше спрятать. Вдруг кому-нибудь в голову придет мысль расспрашивать, что там у нее завернуто, а она так взволнована, что не сможет соврать убедительно.
Она успокоилась, лишь когда проникла в собственный дом, крадучись на цыпочках, и пронеслась мимо матери, крикнув, что до экзаменов осталось совсем мало времени и ей нужно заниматься.
В своей комнате девочка первым делом подбежала поближе к окну, уселась с долгожданной книгой прямо на пол и сорвала оберточную бумагу прочь. Пальцы ее подрагивали.
Книга была толстой и еще хранила запах типографской краски. Какое-то время девочка не решалась открыть первую страницу, вновь и вновь перечитывая название и имя автора на синей обложке.
«Улисс!».
Мысль о том, что она станет читать эту «ужасную» книгу прямо под носом у Йохана Ливи, наполняла ее гордостью.
Элена пребывала на седьмом небе от счастья, получив возможность прикоснуться к запретному, а как известно, запретный плод сладок. Она с энтузиазмом взялась за книгу с таким странным названием, но вскоре поняла, что странным в ней было абсолютно все.
Никогда прежде она еще не сталкивалась с подобным стилем повествования. Девочка никак не могла для себя решить, нравится ей новая книга или нет, но преисполнилась решимости закончить ее во что бы то ни стало. Она бралась за нее всякий раз, как только оставалась одна, чтобы продираться сквозь литературные тернии в поисках смысла.
На первый взгляд все слова казались знакомыми, но то, как автор излагал свои мысли, сбивало с толка. На какое-то время она даже отложила книгу, но потом вновь вернулась к ней, начав с самой первой страницы. Теперь Элена читала медленнее, вдумчивее, заставляя оживать образы людей. Начала находить множество как будто уже известных ей персонажей, проглядывающих сквозь текст, и это удивляло. Некоторые эпизоды смущали откровенностью, но она говорила себе, что не делает ничего плохого.
Оригинальность книги, несмотря на сложность и замысловатость, была для Элены очевидной. Что за человек написал подобную книгу? Девочка поразилась, как далеко способна зайти человеческая фантазия, изобретая подобное. Каково быть таким человеком? Порой казалось, что автор умудрился записать все то, что приходило ему в голову, не слишком заботясь о последовательности и логике. Будто она подслушивала чужие мысли и это казалось ей совершенно замечательным.
Словом, у Элены были ее книги, а у Веры – поклонники. И то, и другое приходилось скрывать от пристального взгляда благочестивого пастора. Занимаясь истреблением грехов в жизни своих прихожан, Ливи несколько упустил из вида грехи в собственном доме, а обнаружив это, пришел в ярость.
По какой-то случайности он вернулся из церкви раньше, чем обычно и, конечно же, застал падчерицу с невинным видом перечитывающую «Улисса». Казалось, все сложилось в тот день против Элены. Выскользнувшая из рук тарелка с завтраком, заносчивый взгляд одной из местных красавиц, сломавшийся замок в ее комнате – несколько выбили из равновесия бедную девочку. Поэтому от внимательного чтения ее отвлек странный звук, который она расслышала. Подняв глаза, она похолодела от страха. Над ней нависала фигура Йохана Ливи. Выражение его лица не сулило ничего доброго.
Он вгляделся в обложку, повторяя название книги с таким выражением, словно это было самое мерзкое и гадкое, когда-либо увиденное им. Пастор выхватил книгу, держа ее двумя пальцами, будто какое-то отвратительное насекомое, и весь дом сотряс его крик.
Йохан Ливи сурово отчитал жену за то, что она плохо справляется со своими материнскими обязанностями и позволяет греху обитать в их доме. Попытки оправдаться или как-то защитить дочь ни к чему хорошему не привели. Ливи посчитал, что его держат за дурака. Он заставил мать и дочь стоять на коленях и читать молитвы, чтобы Бог смилостивился над ними, а дьявол отступил.
О, да! Несомненно, все дело было в проклятом сатанинском семени. Он знал, что когда-нибудь отродье сатаны проявит себя, но теперь уж его не обмануть смиренным внешним обликом. Обыскав комнату Элены самым тщательным образом, пастор обнаружил несколько тайников и, торжествуя, свалил все найденные книги в одну кучу. Он топтал их ногами, рвал в клочья страницы, не обращая внимания на плач Элены, а затем сгреб все и вынес на задний двор, чтобы предать очистительному огню.
Удивленные соседи заглядывали через ограду, не понимая, с чего это пастору вздумалось на ночь глядя разводить такой костер. Им и в голову не приходило, что там горели истинные сокровища, принадлежавшие странной девочке – дочери проклятого колдуна.
Костер еще не догорел, а Ливи уже вернулся в дом, чтобы продолжить воспитательную беседу. Он рассчитывал, что Элена осознает тяжесть своего греха. Ведь она не только посмела обманывать его, но и поддалась искушению мерзких дьявольских книг. Но зайдя в комнату, он оторопел.
Элена с блестящими от слез глазами вовсе не казалась сломленной и раскаявшейся. Напротив, она стояла выпрямившись, с поднятой головой и сжатыми кулаками.
«Я тебя ненавижу», – произнесла она, встретив его изумленный взгляд. «И я не стану молиться, так и знай. Мне противен ты и твои проповеди. Проклинаю
