слепило солнце, бившее мне в глаза, от люка переместился к тому краю крыши, где Дама сидела. И уже там, опустившись под стену, принялся наблюдать… было что-то медитативное в том, как кружа, равномерно взмахивая крыльями, великолепный дракон взбирается ввысь.
В какой-то момент, когда уже размер громадного тела стал не больше вороньего над парком, подъем прекратился. Что она там делала, паря на одной высоте, было не ясно, но какая-то тревога зародилась в душе.
Не задумываясь, что делаю, машинально поднялся и насторожился — не нравилось происходящее мне, вот нисколько! Когда тревога разрослась до паники… при этом я понимал, что повода вроде нет… откуда-то сверху долетел пронзительный, тонкий, едва слышимый звук, напоминающий комара на подлете.
Звук нарастал, а паника моя преобразилась в настоящий ужас, который добавил в уши еще и грохота крови — я ничего не понимал, но уже был готов к чему угодно!
Драконица явно шла на снижение… потом в центре описываемого ею круга появилась точка, которая тоже приближалась. Комариный зуд усилился, и стало понятно, что это визг.
Верещал Руди, понял я… которого долбатуная мамаша сбросил там, на высоте, и он теперь просто падал — это осознание пришло мгновением позже.
«Да она же летать его учит! — догадка была разумна… но не сработала — меня вздернуло от очередного приступа ужаса: — Он же обожратый под завязочку!»
Мой Руди уже сам был размером с птичку и с полетом у него, кажется, не задалось совсем — его верещанье резало слух, а тушка летела кубарем, беспорядочно трепыхая крыльями!
Я понял, что падает он точно с этой стороны башни, и если высунусь, протяну руки, то смогу поймать его. Думалось долго, а действовалось — молниеносно, разве что только чешуей не сверкалось, за полным ее отсутствием.
И когда дракончик уже набрал визуально свой половинный размер я, едва сам не вываливаясь из бойницы, уже перевесился наружу и тянул руки.
Мгновение и я понял, что не достаю! Я дернулся вперед еще, нога оскользнулась, инстинкт самосохранения, тормозя, чуть не когти сквозь мокасы пробил, а руки… руки ухватили воздух… в натуре… и потянулись им туда, куда ладоней не хватало.
Я только-то и увидел, как подобный испарению над горячим асфальтом поток рванул и… Руди, дырыгаясь всеми конечностями и вопя истошно, на него, как на батут, приземлился… подскочил, потом еще раз — уже пониже.
Тут, чуть кренясь на подлете, чтоб крылом не задеть башню, приблизилась драконица… и порывом ветра Мелкого с моей импровизированной подушки безопасности снесло. Мне достались укоризненный взгляд, в морду дыма и ураганом по башке. И как бы я не хотел выстоять, сквозняком меня все же в бойницу вдуло.
А вот грохнулся я на крышу не один, а потому приземлился довольно мягко — на Криса, который, оказывается, у меня за спиной стоял.
— У тебя «воздух» прорвало! — это было первое и восторженное, что выдал он, когда еще из-под меня выбирался. — Вот чё я вчера фаты твои не замерил?! — уже видимое мне лицо парня сложилось в расстроенную моську. — После такого прорыва стихии, как сейчас — на стрессе, фаты обычно большой скачок выдают…
Я его более не слушал, а опять ломанулся к бойнице. Но, еще не успев всунуться и посмотреть, ощутил настороженное недоумение, почти сразу перетекшее в неловкую радость, тут же преобразившуюся в восторг. Уже выдыхая, я выглянул-таки наружу и далеко внизу, наверное, над самой поверхностью озера, увидел порхающего Руди. На берегу водоема, выглядевшего подле нее лужей, растянулась довольная мамаша. Ну, и я позволил себе дух перевести и почувствовать, что жизнь не так плоха, как я было думал о ней минутой ранее.
А за спиной у меня Крис продолжал тарахтеть, что-то о шкале по фатам, экзаменах, каком-то докладе и… тыр-тыр**бонусах за него.
Глава 25
То ли с недосыпу, то ли передергавшись за дракончика, но дальнейшие сегодняшние события воспринимались как-то индифферентненько.
Хотя, конечно, шугануть Арча мне мое сонливое состояние не помешало. А то, глядишь ты, на новенького напал! То есть, на Криса.
Мне-то самому удалось вскоре освоиться, видно две недели занятий даром не прошли. А потому, как я минут через пятнадцать приспособился к широкой спине Огонька, так у Арча моя персона и перестала вызывать интерес совершенно.
Парень же держался на лошади плохо и по большей части напоминал все тот же полупустой мешок с картошкой, перекинутый через седло. И Арч, ввиду подходящего нового клиента, по тупости своей похоже посчитал, что его манера изгаляться непрямыми оскорблениями на юном и стесняющемся своей неловкости господине прокатит, а по ушам за это, как и раньше, не прилетит.
Меня хватило ровно на то время, пока я приноравливался к собственной коняшке. А может, я просто так долго недоумевал, поражаясь наивности вроде прошаренного конюха, и все ждал, что тот, наконец, прозреет и заткнется сам. Ну, или хотя бы моя тушка рядом с новеньким ему о чем-то напомнит. Но — нет.
Как я понял, Арч в замке конюшней заправлял без году неделю, а потому наш рекрутский набор — его первые подопечные, и под дух соратничества он еще не попадал. А политика невмешательства при мелких дрязгах Сопровождающих тупорыльство в нем, по ходу, только закрепило.
Когда ожидание поднадоело, а мои ляжки и спина дали отмашку, что, дескать, все — дальше они сами, без моего участия, могут ехать, я решил этот праздник скудоумия завершать. Да и в своем праве я нынче был: если «господину» снисходить до пререканий со слугой невместно, так сказать, а заступаться за мальчишку, место которого по здешним порядкам где-то в районе плинтуса, и вовсе «достоинству» повредит, то вот встрять за «равного себе» — вполне даже в норме.
К этому моменту конюх в своей безнаказанности разошелся настолько, что, кажется, начал выбиваться даже из тех рамок, которых придерживался со мной:
— Что ж вы как девка-скромница-то, господин, — несло Арча, — все коленочки пытаетесь сжать! Не надо их на холку кобыле затягивать… в стремена упритесь, я сказал! Будьте мужиком, расставьте ноги пошире и как девку-то бока лошади получше обхватите!
Крис на такое краснел, кусал губы и сжимался совсем, еще и сутулясь.
Я подогнал своего Огонька, благо он у меня уже не на веревке ходил, и пристроил его почти вплотную к Пчелке. Примерился…
Нет, я не хотел калечить придурка, мне надо было его проучить, но все ж стоял он ко мне вполоборота — так что, как уж
