ее взгляд мгновенно замирает на нас, оценивая ущерб — мои волосы, помятую одежду Дрейка, самодовольное выражение лица Хантера.
Иден, являясь постоянной мадам Salacious и воплощением женского сексуального мастерства, не так-то легко шокировать. Но когда она несколько долгих секунд смотрит на нас, я не могу не заметить любопытства в ее глазах.
— Не выгляди такой шокированной, Иден, — отвечает Хантер, открывая перед нами дверь.
— О, я не удивлена. Я даже немного успокоилась. Я ждала, что это случится.
— У меня такое чувство, что мы будем часто это слышать, — отвечает Дрейк.
Я чувствую, как ее рука обвивает мою, когда она улыбается мне. Ее темные черные волосы собраны в хвост, и она лукаво улыбается мне. — Думаю, будет справедливо, если ты добавишь еще одну девушку, чтобы выровнять ситуацию.
— Отойди от моей жены, Иден, — предупреждает Хантер.
— Почему все мне это говорят? — спрашивает она, и мы все смеемся. Мне неинтересно быть с женщиной, но никто не может устоять перед привлекательностью самой мадам Кинк.
Мы вчетвером идем по длинному коридору к выходу. Иден все еще сжимает мою руку, Хантер наблюдает за этим с раздражением, а Дрейк — с игривым интересом.
— Тебе повезло, Изабель, — тихо пробормотала она, прежде чем поцеловать меня в щеку. Затем она отстраняется и направляется в противоположную сторону. — Веселитесь, ребята.
Улыбаясь, я беру Дрейка за руку и перекидываю свою руку через руку Хантера.
— Лично я считаю, что это фантастическая идея, — говорит Дрейк, и смех проскальзывает по моим губам. Мне кажется нелепым быть таким счастливым, но это так. И хотя я не думаю, что приму предложение Иден, я знаю, что ее слова верны.
Я счастливая девушка.
Правило № 40: Будь гибким
Хантер
— Как ты можешь слушать эту чушь?
— Легко. У меня есть вкус, — холодно отвечаю я, когда мы въезжаем на парковку студии. Дрейк переключает радиостанцию, и я закатываю глаза, прежде чем повернуть ее обратно, используя регуляторы на задней стороне рулевого колеса.
Он насмехается. — Серьезно, какой тридцатитрехлетний мужчина слушает Тейлор Свифт?
— Тридцатичетырехлетний, — поправляю я его.
— Еще хуже — мой друг.
— Она меня просто достала, — отвечаю я, делая звук настолько громким, что он вздрагивает. — Я имею в виду… послушай эти слова. Прямо из сердца вон.
Как только я ставлю внедорожник на стоянку, он выскакивает, но я продолжаю движение, громко напевая песню с опущенными стеклами. Очень скоро я замечаю, что дверь студии йоги открыта, и вижу, как Изабель высовывает голову, интересуясь, из-за чего весь этот шум. Дрейк оставляет меня в машине, чтобы поприветствовать ее.
Я глушу двигатель, чтобы услышать его слова: — Почини своего мужа.
— Он потерян, — отвечает она, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Мне нравится, что я до сих пор испытываю легкое возбуждение от их ласк, и этот поцелуй наводит меня на мысль.
В конце концов, сегодня мой день рождения.
— У меня все почти готово. Куда вы, ребята, хотите пойти поесть? — спрашивает она.
— Именинник сам выберет, — отвечает Дрейк.
Когда я выхожу из машины и вижу, как они прижимаются друг к другу, я вдруг перестаю думать о еде. Я могу думать только об одном.
Я закрываю машину и подхожу к ним, останавливаясь в нескольких футах от них. — Я не голоден.
Изабель щурит на меня глаза, зажав нижнюю губу между зубами. — Правда?
— Правда.
— Что именно ты имеешь в виду? — спрашивает Дрейк.
Мы могли бы пойти домой, но я пока не готов идти домой. Мы могли бы пойти в клуб, но там так много людей, а сегодня мой день рождения, и они захотят потусоваться, а я бы предпочел, чтобы это были только мы.
— Внутрь, вы оба, — говорю я командным тоном. Они оба вздрагивают, как будто тон моего голоса говорит обо всем.
— В моей студии? — спрашивает Изабель.
— Ты его слышала.
Дрейк поднимает ее на руки, обхватывая за талию, и несет в студию. Я закрываю за ними дверь и улыбаюсь, когда слышу, как Дрейк задыхается, потому что я точно знаю, что он нашел.
— А можно их использовать? — умолял он, похожий на ребенка в магазине игрушек, а не на взрослого мужчину в студии воздушной йоги. Когда я вхожу в класс, я сдерживаю ухмылку. Но трудно удержаться от смеха при виде того, как он раскачивается на одной из шелковых петель, свисающих с потолка.
— Это для моих занятий. Это не секс-качели, — заявляет она, пытаясь оторвать его от матерчатого сиденья.
— Мы не будем их пачкать, — хнычет он.
Я подкрадываюсь к ней сзади и прижимаюсь губами к ее уху. — Это мой день рождения.
Она со вздохом прижимается ко мне, и я не могу не улыбнуться.
— А что ты хотел? — спрашивает Дрейк. — Раздеть ее догола в одном из этих шелков и трахнуть с двух концов?
— Дрейк, ну и дела, — пробормотала она, с румянцем прикрывая щеки.
— Вообще-то, я собираюсь посмотреть сегодня вечером, — отвечаю я, целуя то место, где ее шея пересекается с плечом. Она издает малейший писк, когда я это делаю. — Ты не против, Рыжая? Могу я посмотреть, как мой лучший друг трахает тебя?
На этот раз она пискнула громче. Когда она не отвечает, я притягиваю ее лицо к своему. — Дай мне ответ, детка.
— Да, — задыхается она. Тогда я захватываю ее рот в жесткий поцелуй и, оттягивая нижнюю губу и переполняя ее рот своим, чувствую, как ее вес оседает на мои руки, как будто ее ноги потеряли способность держать ее.
Когда я наконец отстраняюсь, она раскачивается на месте.
— Иди сюда, детка, — зовет ее Дрейк, и она плывет к нему, как облако. Пока он занимается тем, на чем я остановился, я иду в кабинет, чтобы найти кресло. Возвращаясь, я приглушаю свет и закрываю дверь. К тому времени, когда я нахожу место, где можно присесть, они оба уже разделись до нижнего белья. Изабель — топлесс, а у Дрейка такая сильная эрекция, что она выпирает из боксеров.
Его рот пожирает ее грудь, а она мурлычет, касаясь пальцами его стрижки. Обычно я люблю давать им указания, но в этот раз мне нравится идея позволить им взять инициативу на себя, поэтому я молча сижу и наблюдаю. Мой член пульсирует в штанах, но я не тянусь к нему. Лучше я буду тянуть. Пусть потребность станет почти болезненной, прежде чем я позволю себе получить то, что хочу. Потому что, когда они закончат, все будут знать, что настанет моя очередь, и я возьму то,
