живу вот уже 5 лет, я непременно пошлю Вам полный набор тех моих работ, относительно которых я непременно хотел бы иметь Ваш отзыв.
Как Вы живете? Я очень и очень часто о Вас вспоминаю. «Мусагет» и Вы – одни из сам[ых] дорогих воспоминаний в моей жизни.
Крепко жму Вашу руку.
Душевно Ваш С. Гессен.
Мой постоянный адрес: Praha II, Rumanska 1, «Ru[s]kaja Škola za rubežom». Но Вы очень обрадовали бы меня, если бы откликнулись хоть несколькими строками в Cambridge, Miss Turnen, 37 Park Side, где я пробуду до 29-го авг[уста].
Б. А. Кистяковскому[643]
1
Marburg, d. 10 Juni [1910[644]]
Дорогой Богдан Александрович!
Только что знакомый потерял мое подробное письмо к Вам с вложенной в него рецензией Хвостова[645]. М[ожет] б[ыть] все-таки Вы получили его? – Кто-нибудь подобрал и догадался бросить в ящик. Пожалуйста, сообщите.
Пока же повторяю главное из письма. Ваша статья, если действительно 1 авг[уста] будет готова, поспеет, что было бы (в особенности теперь) крайне желательно. Мы на нее всерьез рассчитываем[646]. – М[ожет] б[ыть] удастся нам в конце июля встретиться, раз Вы будете в Берлине?
Крепко жму руку. Преданный Вам
С. Гессен.
2
Oberhofen, d. 6 Sept. [19]10.[647]
Дорогой Богдан Александрович, завтра мы уезжаем отсюда. В субботу вечером я наверное (м[ожет] б[ыть], даже раньше) выезжаю из Freiburg’a, так что в Берлине буду безусловно 11-го числа. В этом Вам ручаюсь, если, конечно, не будет какой-нибудь force major[648] вроде болезни моей жены и т. п. Т[ак] к[ак] мне необходимо на час остановиться в Галле (из-за Файхингера, который меня ждет), то я в Берлине буду около П 3-го дня 11-го. Это наверное. Поеду я в Москву только на следующий день, 12-го. Поэтому весь день буду в Вашем распоряжении с момента приезда в Берлин. Думаю, что это и Вас, и меня устроит. Для верности сообщите мне во Freiburg Postlagernd или по адресу Kroner’a, как и где Вас искать. О приезде своем смогу, если пожелаете, Вам телеграфировать[649].
Спасибо за поклоны, которые все передам. Федор Августович] сейчас на Рижском взморье, где беседует с Лопатиным и Хвостовым. Сердечный привет, крепко жму руку. Ваш С. Гессен.
Если Вам много удобнее, чтобы я приехал утром, то я это сделаю. В Галле я всегда смогу приехать из Берлина. Жена благодарит за привет и отвечает тем же.
Abs. S. Hessen
Oberhofen am Thunersee
Schweiz
Б. А. Кистяковский – С. И. Гессену[650]
München, 6/19 декабря 1910 г.
Дорогой Сергей Иосифович!
Сегодня я получил один оттиск (двадцать первый) и 15 экземпляров] моей статьи, вырезанных из книг «Логоса» и не сброшюрованных. Придется тут искать брошюровщика, хотя это очень неудобно перед самым праздником. Что делать? От Кожебаткина, по-видимому, нечего ожидать даже самой элементарной порядочности и добросовестности. В течение всей этой недели я не раз ставил себе вопросы: не поступил ли я очень дурно, написав такое резкое письмо? Не может ли против меня самого [быть] обращен упрек в вымогательстве? Но оценивая все обстоятельства, я прихожу к заключению, что иначе я и не мог поступить. Ведь со мной поступили возмутительно: в ответ на мою открытку с распоряжением относительно 50 экземпляров] оттисков, мне прислали 20 экз[емпляров] и ничего не написали. С объективной точки зрения это обман. Может быть, субъективно это объясняется тем, что для Кожебаткина подвиг написать открытку. Но нельзя же держать при таком деле секретарей, не умеющих вести деловую переписку. Если бы мне написали, что произошла ошибка и извинились бы, я по форме реагировал бы иначе. Но когда мне передают, что я один только так требователен, что все остальные сотрудники получили еще меньше оттисков, тогда мне остается только настаивать на своем формальном праве в самой резкой форме.
Напишите мне, пожалуйста, чем объясняется то, что изготовлен всего 21 оттиск моей статьи. Вы мне вполне определенно писали, что по общему правилу всем изготавливается по 30 экземпляров], а мне изготовлено 50 экземпляров]. Такая скупость на оттиски навряд ли в интересах издательства. «Вопр[осы] филос[офии] и психол[огии]» сразу же приготовили и Грузенбергу и Ильину из статей брошюру для продажи в отдельной обложке. Здесь обложка могла бы служить рекламой. Теперь, к сожалению, мне придется посылать в провинцию экземпляры без обложки.
Ваш Б. Кистяковский
3
Freiburg, 24 апр[еля] [19]11[651]
Дорогой Богдан Александрович!
Очень обрадовало меня Ваше согласие заехать во Freiburg к нам. Итак, ждем Вас непременно. О дне приезда сообщите открыткой. О часе приезда телеграммой, чтобы я смог бы Вас встретить на вокзале и сразу забрать в свои руки. Тогда обо всем переговорим[652].
Статьи не присылал, т[ак] к[ак] все еще обрабатывают ее: очень боязно[653]. Соловьева вышлю завтра или послезавтра: Вы его привезете обратно[654]. Статью, м[ожет] б[ыть], вышлю, а м[ожет] б[ыть] уже прочту здесь. Пока, сердечный привет Марье Вильямовне[655] и Вам от нас обоих. Крепко жму руку.
Ваш С. Гессен.
P S. В «Речь» недавно послал длинный фельетон о конгрессе[656].
Tivolistr. 34
4
Freiburg im B.
Tivolistr. 34
15 мая[19]11[657]
Дорогой Богдан Александрович,
получил сегодня №-а «Логоса»[658]; из них один – для Вас, который Вам и отсылаю. Издан «Логос» еще изящнее и опечаток меньше. Только беда: на обложке опечатка! Я вместо С. Гессен назван Р. Гессен. Это редкая небрежность! Кроме того, статья Струве на обложке не значится! Ну, что с этим народом поделаешь!?
Большое спасибо за открытки и известия относительно переводов Соловьева. Я сегодня же пойду в библиотеку и закажу их себе. Как жалко, что Соловьев не писал ничего по-немецки[659].
Соловьева книга мне пока не нужна. Держите сколько хотите. Когда она мне понадобится, я Вам, не стесняясь, напишу о том. Довольны ли Парижем?[660] У меня работа тоже пошла на лад: реферат о Ласке, отнимавший внимание и время, уже прошел и я свободен[661].
В Париж и хочется, и не хочется. Все еще не знаю, поеду ли. Посмотрю, как Kroner[662]. О нашем разговоре вспоминаю с удовольствием и благодарностью: для меня разговор хороший значит больше хорошей книги. Пока всего хорошего.
Сердечный привет от нас обоих.
Ваш С. Гессен.
Очень доволен я рецензиями Фед[ора] Авг[устовича] и заметкой
