было бы бессмысленно, — Фертовский опустил голову, — да, сим-карту покупал я в телефон сына. Сделал это перед самым его приездом. Так проще для приезжающего из-за границы.
— А у вас есть с собой фотография сына? Кстати, как его имя? Кажется, я уже спрашивал, но мне нужно его имя в английском варианте.
— Вильям Фертовский, — ответил Николай, — а фотография… — он задумался, — да, есть совместный снимок, который мы сделали перед витриной одного торгового центра, — он вытащил телефон, полистал в нём галерею. — Вот фотография, — протянул телефон следователю.
— Сын похож на вас, но не совсем, — Турчанинов внимательно посмотрел фотографию, увеличил её. — Какой странный цвет глаз, или это искажает камера, — удивился он.
— У него светло-серый цвет глаз, совсем не мой, — согласился Фертовский.
— Да-да, глаза будто прозрачные, — что-то вспомнив, пробормотал следователь. — Мне необходим этот снимок. Будьте любезны, перешлите на телефон, — он посмотрел на Николая. Тот вздохнул. Ком уже катился с горы, и останавливать его не было смысла. Согласно кивнул. — Мне надо ещё кое-что проверить, я сообщу вам о результатах, — Турчанинов поднялся со скамьи. — Да, кстати, пришло время сообщить вашему отцу о случившемся, не стоит больше тянуть. Если вы не сделаете этого, я буду вынужден сам рассказать, потому что мне нужны и его показания. Они напрямую касаются истории гарнитура. А также системы безопасности и прочих нюансов.
— Хорошо, я расскажу отцу о том, что случилось, — кивнул Николай, — только о травме Маши говорить не буду, по крайней мере, пока.
— Хорошо, о Маше не говорите. Всё остальное ему должно быть известно, — Турчанинов поправил кепку, ссутулился. — До свидания!
— Евгений Борисович, — Николай остановил его, обратившись, следователь не успел сделать и трёх шагов, — вы думаете, что мой сын… — он замолчал, не в силах озвучить то, что давно крутилось на языке.
— Моя профессия не думать, а доказывать. Фертовский, хотите откровенно? — он прищурился. — Я понимаю ваше желание защитить своего сына, попытаться скрыть то, что вам известно, но чем больше, таким образом, вы мутите воду, тем хуже не только для него, но и для всей ситуации. Вам самому приходится оправдываться в тех фактах, которые всплывают, а они ещё появятся, поверьте моему опыту. Если Вилли виноват, то примите это как есть. Да, мучительно и больно, но никуда не деться. Он взрослый человек и он должен отвечать за свои поступки. Ведь он так решил, он сделал выбор, а не вы.
— Вы будете искать его?
— Мы его уже ищем, не знаю, как далеко он ушёл и куда, но, похоже, что за ним стоят куда более влиятельные люди, и они за рубежом. И даже возможно, в США. Если гарнитур при нём, то они хорошо подготовили не только пути отхода парня, но и перепродажи раритета.
— Моя дочь слышала, как ему несколько раз звонил некий человек по имени Грум, — вспомнил Николай, — если это важно, то они говорили исключительно на английском языке.
— Хорошо, информация важная, спасибо, — кивнул Турчанинов, — если что-то вспомните ещё — звоните, не медля. Николай Владимирович, — он подошёл к нему, — я, правда, вам сочувствую, если бы с моим сыном случилось что-то подобное, не знаю, как бы я реагировал, но закон есть закон, поймите и меня.
— Да, я понимаю, — Николай опустил глаза.
— Держитесь, — он легонько хлопнул его по плечу, — у вас ещё разговор с отцом.
Глава 83
Данилевский всё утро не мог дозвониться до Миры, она не отвечала и на сообщения. Было какое-то странное чувство — со вчерашнего дня между ними что-то изменилось. По логике поведения девушек в обычной жизни, это ей надо бы волноваться, а переживал он — после первого интимного свидания. А Мира будто замолчала. Он, уже раз, столкнувшийся с её молчанием и отчуждением, больше всего боялся повтора.
На завтрак неожиданно приехал Всеволод, привёз брату ключи от автомобиля. Уселся с огромной чашкой кофе за стол и болтал без умолку. Дима слушал его невнимательно ровно до того момента, когда старший брат упомянул вчерашнюю вечернюю поездку матери в район, где живёт Мира. Об этом Севе сказал шофёр матери, просто проболтался, без причины.
— А адрес! — заорал Дмитрий так, что Всеволод чуть не выронил из рук чашку, — точный адрес он назвал?
— Да я и не спрашивал точный адрес, — удивился брат, — а что ты так всполошился?
— Я вчера матери признался, что люблю Миру и намереваюсь на ней жениться, — Дима стал ходить по комнате взад-вперёд. — Сев, она была там, я уверен, что она поехала к Мире домой. Чёрт! Поэтому Мира не берёт трубку и не отвечает на сообщения. Я с ума сойду, если потеряю эту девушку, ты понимаешь?!
— Не ори так, я всё понял, — Всеволод отставил чашку, — да, мать вполне способна туда поехать и начать обрабатывать Миру. Она может. Но, я хочу сказать, что и твоя Мира не так проста, у неё характер будь здоров. И она легко не сдаст позиции. Я тебе уже говорил, что у этой девочки крепкий стержень.
— Но мать акула, она, если надо, проглотит, — он чуть не взвыл.
— Не преувеличивай, пожалуйста, — Всеволод допил свой кофе, ополоснул чашку. — Давай одевайся, поедем. Я отвезу тебя.
— К Мире? — Дима засуетился, надел одну водолазку, затем решил поменять на другую, затем достал из шкафа рубашку.
— К Мире, конечно. Не пойму, что ты там копаешься? На бал что ли собрался? Рубашки меняешь, — усмехнулся старший брат.
— Буду просить руки и сердца Миры у её матери, поэтому надо выглядеть презентабельно, — пояснил Дмитрий, наконец, нашёл рубашку нежно-лавандового цвета, к ней галстук, брюки классические чёрные.
— Красавец, — оценил Всеволод, — хоть сейчас под венец, не устоит.
— Хватит ёрничать, — он причесал волосы, — может, очки надеть? Чтобы солиднее выглядеть.
— Надевай-надевай, — закивал Всеволод, — ты в них производишь неизгладимое впечатление. Чистый Голливуд.
— Севка, у тебя длинный язык, — Дима надел очки, поправил их перед зеркалом, — когда-нибудь тебе его укоротят.
— И кто же осмелится на этот шаг? Кто этот смертный? — засмеялся старший брат.
— Не смотри на меня, не я, — Дима поправил галстук, — идём, пора. Надо как можно быстрее исправить всё, что успела наворотить мамочка.
В воскресенье утром пробок в столице нет — в принципе, а уж когда кончается дачный сезон, пустеют даже подмосковные дороги. Потому домчались быстро. Перед самым домом Миры Дима вспомнил о цветах, пришлось дать задний ход, выкатить на дорогу и в ближайшем цветочном магазине купить два букета.
В подъезд юркнули за какой-то бабулькой. Завидев двух молодых, явно щеголеватых молодых людей да ещё с большими букетами, она от любопытства
