идти туда, поэтому я оставил её у себя, пообещав, что постараюсь всё выяснить. И выяснил. В квартире выше действительно жила семейная пара. Они очень удивились моему приходу и ещё больше тому, что затапливают кого-то снизу. Показали мне ванную и кухню, пока я внимательно оглядывал квартиру и их самих. Никаких следов ругани, драки или воды. Парень показался мне вполне обычным. А девушка не выпускала из рук ребенка.
Я слушала, не моргая.
– Когда я вернулся, Лорен уже не было. Я пошел к ней, стал звонить в звонок и стучать в дверь, но никто не открыл. А затем сосед сбоку сказал мне, что в этой квартире уже давно никто не живет. Года три. ― Затем Терренс качнул головой и приблизился. ― Не знаю, как ей удалось провернуть всё это и зачем. Не знаю, как и почему обстоятельства сложились так удачно, что ты именно в этот момент решила зайти. Не знаю, что сказал тебе Элиот и за кой хрен он тебе это сказал, но я не спал с Лорен. И ни с кем другим не спал. Я не лгал тебе, Саманта, с того самого момента, как мы затеяли эту дурацкую игру в любовь, я больше ни на одну девушку смотреть не мог. В моей голове всегда была только ты.
Я понимала, что начинаю задыхаться.
Терренс опустился передо мной на корточки и посмотрел мне в глаза.
– Ты, черт подери, все мои мысли перепутала. Я не мог прожить ни дня, не думая о тебе. Я хотел видеть тебя и слышать. Хотел касаться тебя. Даже, если ты злилась и выгоняла меня ― я был счастлив. Потому что это была ты.
– Терренс…
– Дай мне закончить, ― попросил он, и я послушно выдохнула, ― я понимаю, что не надежный, едва ли внушаю тебе доверие, да и как спутник по жизни ― так себе экземплярчик. ― Усмехнулся Терренс, и я поймала себя на мысли, что эти аргументы несправедливы. ― Но я обещаю, что буду стараться быть лучше, чем я есть.
Я сморгнула и, когда Терренс вновь поднял голову, утонула в его глазах.
– И не потому, что это способ удержать тебя ― нет. Просто я хочу быть лучше. Потому что моя любимая женщина этого заслуживает.
Любимая женщина? Я сейчас всё верно расслышала?
– Ты любишь меня? ― Тихо спросила я, услышав, как отстукнуло сердце.
– Я не хочу просыпаться без тебя. И не хочу жизнь, в которой тебя однажды не станет. ― Я сглотнула, а он продолжал. ― Если это любовь, тогда да ― люблю. И сильно.
– Почему? ― Спросила я, едва шепча.
Уголки губ Терренса слабо дернулись.
Он осторожно заправил локон за моё ухо, а затем так же тихо ответил:
– Это необъяснимо. Но факт.
Цитата из любимого фильма вынудила меня всхлипнуть. Я вспомнила сцену на воздушном шаре, вспомнила, что всегда хотела услышать нечто подобное, а затем опустилась перед Терренсом на колени и прильнула к его губам.
Он отреагировал моментально и, ворвавшись, углубил поцелуй.
Я застонала, чувствуя, как знакомо реагирует тело. И вспомнила, как сильно мне это нравится.
– Ты уверена? ― Хрипло спросил Терренс, на пару мгновение прерывая поцелуй
И эти пару мгновений я жадно разглядывала его лицо ― каждую его клеточку.
– Абсолютно, ― прошептала, понимая, что большее Терренсу было и не нужно.
Он вновь ворвался в мой рот, а затем потянулся к молнии на платье. Медленно, но нетерпеливо она скользнула вниз, обнажая плечи ― разряженный воздух коснулся оголенной кожи, опаляя её, вынуждая меня дрожать. Я стянула с Терренса футболку, коснулась ладонями разгоряченной груди ― твердой, сильной, принадлежавшей мне. А затем ощутила, как шпильки одна за одной покидают мои волосы.
Глаза в глаза. Сердцебиение на максимуме.
Терренс убрал последнюю шпильку, и волосы моментально разметались по плечам, по которым обреченно пронеслись мурашки.
Вся остальная одежда обреченно полетела на пол, и мы оба втянули через нос воздух, потому что его вдруг перестало хватать. Снова.
– Терренс, ― простонала я, ощущая его губы на своей груди.
Запрокинула голову и инстинктивно подалась вперед, мечтая, чтобы он наполнил меня ― сильно, жестко, выпивая до последней гребаной капли.
– Ты такая сладкая, Саманта. Только полный мудак мог всё это потерять.
Невольно улыбнулась, а затем царапнула зубами губу ― мой сосок вновь получал причитающуюся ему порцию оргазма. Наглый кажется больше не собирался оставаться в стороне. Как и каждая частичка моего тела. Каждая. Абсолютно. И каждая, она горела и сходила с ума от прикосновений этого мужчины, его слов и обещаний.
Особенно, обещаний.
– Терренс, ― выгнулась, когда его рука легла между ног, отодвигая в сторону кружевную ткань ярко-красных танга. Мозг вновь отключился, и я едва не задохнулась, ощутив его внутри. ― Ммм… ― заерзала, как нетерпеливая кошечка, придвинулась ближе, а затем снова обрушилась на любимые губы.
Терренс целовал меня нещадно, дерзко, отвязно, вбирая каждую частицу, наэлектризованную от его ласк. А я стонала ему в губы, ощущая, как его палец сводит с ума, напоминая себе генератор, который может в любую секунду взорваться.
– Терренс, я больше не могу…
Он переместился на диван, а затем потянул меня за собой, устраивая на своих коленях. Я была горячая, влажная и находилась на грани извержения. Терренс видел это, но мерзавец нарочно не спешил.
– Откуда ты знаешь эту фразу? ― Спросила я, пытаясь хоть как-то снять грёбаное напряжение. Ощутив его твердость, выдохнула, скользнув по всей её длине.
– Когда ты сказала, что я корчу из себя Майка Чэдвея, я решил загуглить этого парня, ― прошептал он, прикусывая и чуть оттягивая мою нижнюю губу, ― а затем мне приглянулась картинка, и я решил посмотреть фильм.
– Это самое сексуальное, что мне когда-либо говорили, ― простонала я, вынуждая Терренса усмехнуться.
Он медленно опустил мои бедра, заполняя собой каждый мой дюйм, и я закрыла глаза, наслаждаясь самым превосходным в мире чувством ― его тотальной близостью.
– Саманта?
– Ммм?
– Кажется, ты меня поймала.
– Кажется? ― Выдохнула я, заглядывая ему в глаза. И, хотя, это был вызов с моей стороны, всё внутри дрожало от счастья, когда я услышала его слова.
– Ты невероятная, Барнс, ― ответил он, оглядывая меня с нескрываемым восхищением, ― и прямо сейчас я собираюсь нагло этим воспользоваться.
Стон сорвался с губ, когда Хардинг направил мои бедра. Я запрокинула голову и вновь закрыла глаза, отдаваясь бешеному ритму. Я поднималась и опускалась, чувствуя, как он скользит во мне, как сбивается дыхание Терренса и почти умирает моё.
И всего через несколько
