— Да, такое изображение где-нибудь на кубке, зеркале или даже на маске выглядело бы устрашающе, — затаив дыхание, произнесла Маша, невольно сделав ударение на слове «маска».
— Ее изображение дошло до нас только в виде нескольких небольших статуэток, используемых в те времена жрицами в магических обрядах. Изображение на кубке Орейлохе — так еще называли эту богиню — нонсенс, кощунство, с точки зрения тавров. Такое изображение, возможно, разрешалось наносить только на магические предметы, но пока ничего не обнаружено. Маша, похоже, ты серьезно заболела историей этого чудесного края, еще немного — и я вас завербую к себе в помощники! — Археолог снова рассмеялся.
— А если скажу, что я согласна? — Маша улыбнулась.
— Тогда по рукам. Я сообщу, когда потребуется твоя помощь, — сделав строгое лицо, шутливо сказал археолог, переходя на «ты». — Помни, что обещала помочь в исследованиях старины. А книжку можешь взять почитать — вижу, что она тебя очень заинтересовала.
25-й лунный день. Луна в Близнецах
Оставшись на дежурстве одна, Маша вздохнула с облегчением. Последним уходил фотограф Никита, хранивший здесь гардероб средневековой одежды — как мужской, так и женской, предназначенной для желающих сфотографироваться. Очень многие из экскурсантов с удовольствием облачались то в доспехи воина, то в наряд придворного, а женщин просто завораживали атласные длинные платья, которые сразу придавали им горделивый и неприступный вид. Маше самой нравились подобные платья, и в душе она сожалела, что эта мода канула в прошлое.
Для себя она сделала вывод — в те времена женщины привлекали мужчин своей неприступностью, а сейчас — доступностью. Поднялась на третий этаж по дубовой лестнице, набросила прямо на шорты с топиком, голубое платье и устроилась на псевдотроне консула. Она попыталась представить себе здесь бал, когда по этому залу кружились красавицы в длинных шелковых платьях в обнимку с кавалерами в шерстяных колготках, заменявших им брюки. Выпуклые гульфики, очевидно, должны были привлекать внимание. Кавалеры были в остроносых туфлях с загнутыми носками, что требовало определенных навыков при быстром передвижении, и с громадными буфами пристегивающихся рукавов.
Маша рассмеялась. Не могли здесь проводиться балы или подобные сборища. Мрачные стены, сама обстановка требовали скорее присутствия воинов, чем галантных кавалеров. Видение, посетившее ее, подтверждало, что консул, по всей вероятности, был суровым воином с пуританскими привычками, чем развеселым вельможей. Возможно, увеселительные мероприятия все же проводились, но не здесь, а в другом помещении. Да и кавалеры тогда не танцевали с дамами в обнимку — до изобретения вальса должны были пройти еще сотни лет. Кавалеру были доступны только руки красавиц в перчатках, и лишь иногда, на мгновение, в танцевальном па он мог слегка коснуться стана своей партнерши. Скучно жили тогда люди — ни дискотек, ни увеселительных заведений, да и юмор у них был другой — весело смеялись над ужимками уродцев, и при публичной казни.
Маша встала, достала сумочку и извлекла из нее золотую маску. Ее взгляд привораживало изображение отвратительного божества, имевшее над ней странную силу, перечеркнувшую в один миг все моральные устои, в которых она никогда не сомневалась.
«Эта маска пополнила бы коллекцию музея, возможно, даже столичного музея исторических драгоценностей, — подумала она. — Она уникальная уже потому, что имеет возраст более тысячи лет. Историкам она многое рассказала бы о прошлом. Владлен Петрович умер бы от восторга, презентуй я маску ему. Была бы открыта еще одна страничка в истории древнего народа — тавров, но на жаль, я не могу с ней расстаться. Все понимаю, но не могу!»
Машка достала книгу, взятую у археолога. С нетерпением нашла по оглавлению слово «маска» и углубилась в чтение.
«Маска. Символ «инакости», который относится к иному, потустороннему миру. С надеванием маски человек пересекает границу между освоенным и неосвоенным, человеческим и нечеловеческим, своим и чужим пространством и входит в другой мир…
Маска вмещает в себя человека, поглощает его. Как вместилища, маски делятся на сакральные и обиходные. Сакральные маски хранятся в особых местах, они служат вместилищем силы тех существ, которых олицетворяют. Сакральные маски часто обладают самостоятельной силой, вне зависимости от того, надета она на кого-либо или нет».
Маша оторвалась от чтения и посмотрела на лежащую рядом маску. «Ты явно относишься к сакральным маскам, — подумала она. — Вместилищем какой силы ты являешься? Тебя использовали во время языческих обрядов, жертвоприношений, магических ритуалов — и что же? Чем ты являешься: куском драгоценного металла, имеющему определенную форму, или в тебе, в самом деле что-то заложено и ты обладаешь неведомой силой? Надев тебя, я стану лучше или хуже? Изменится ли мое «я» или мое поведение? Или произойдет нечто таинственное и необычное, что поменяет мое представление о реалиях этого мира? Слишком много вопросов, на которые я не могу ответить». — И она вернулась к чтению.
«И сакральная, и обиходная маски в равной степени навязывают носителю стереотип поведения, формируют судьбу, отсюда проблема выбора: принять или отказаться от маски… Маски требуют от того, кто их надевает, определенного стереотипа поведения: в звериной маске человек подражает зверю, в демонической — ведет себя как демон».
Ей сразу вспомнился американский фильм «Маска», те метаморфозы, которые произошли с главным героем, когда он надел найденную маску, и она скептически улыбнулась. «Все так просто — надел маску, и ты герой или злодей! Такое бывает только в сказках!» — решила она. Дальше она просмотрела статью бегло, на секунду остановившись на утверждении: «Поскольку маска представляет собой дверь в иную реальность, надевание масок — неотъемлемый элемент магических ритуалов».
«Что касается двери в иную реальность, то здесь явный перебор, хотя у каждого свое представление об «иной реальности». Закружиться в веселье костюмированного праздника, маскарада, отрешившись от всех забот, или оказаться в иной среде общения, влияющей на твой стереотип поведения и жизненные принципы, — это совсем другое дело.
«Современное значение маски — тайна, иллюзия, власть неведомого».
— Да, это более точно определяет сущность маски. Тайна, которая полностью никогда не будет открыта! Иллюзия ее возможностей, которых на самом деле нет. Власть неведомого, непонятным образом тянет к себе, не позволяет отдать ее. Но что может быть бесполезнее ценной вещи, которой не можешь похвастаться перед своими близкими, знакомыми? Это то же самое, что ее нет! Написано в книге красиво, но и только. На самом деле, это просто кусок золота с тысячелетней историей, и больше ничего. Надев ее, я по-прежнему останусь той самой Машей, какой была до сих пор — по-другому не может быть.
Маша надела золотую маску, подошла к зеркалу. Золотое, но отвратительное божество отразилось в зеркальной глади. Возникло жуткое ощущение — словно это божество поглотило ее голову, по-хозяйски устроившись на шее, и получило в управление ее тело. Вспомнила, что говорил археолог о зеркале: «Дверь между реальным и потусторонним миром». Хотела рассмеяться, но не получилось. Какое-то жуткое чувство стало овладевать ею. Вдруг вспомнился фильм ужасов «Звонок», там с экрана телевизора выползало чудище-утопленница, лицо которой прикрывали волосы, и от этого было еще страшнее — а что под ними кроется? А вдруг сейчас зарябит гладкая поверхность зеркала и оттуда поползут всякие чудища? По ее телу пробежал мороз. Мало того, что уже смотрелась в большое венецианское зеркало, которое, говорят, сохранилось еще со времен средневековья, а еще напялила на себя эту отвратную маску. Одолевавшие мысли ей не понравились, она быстро сняла и спрятала маску в сумочку, а большое зеркало прикрыла красным платьем из гардероба фотографа, так как куска материи не нашла.
