– Не знаю… Вам виднее…
– Их сколько угодно! Ванзарову опозорили на гражданской панихиде, ее подозревают в убийстве Торчак, следователь Половец видел на премьере театра «Червонный валет» компрометирующие видеозаписи. Ванзарова писала Торчак угрозы с почтового ящика и не получила денег. Да и вообще вокруг нее сгущались тучи: то рок над Митей, то лучшая подруга Марта предупреждает об угрозе. Загнали Ванзарову в угол, деваться некуда. Не выдержали у нее нервы, сняла номер люкс и покончила с собой. Даже чек от таблеток в сумочке имеется. Признаки отравления явные. Просто и точно продумано. Гадалка Эстель хорошо потрудилась. А если родители богатой студентки решат сэкономить, что ж, остаются шестьдесят миллионов рублей, а Трофимовой ломают жизнь кадры, как она убивает Торчак, мучает Зайкову и готовит яд для своего преподавателя, не поставившего ей зачет.
– Жуткая история. – Масарский размял пальцы. – Только для чего вы мне ее рассказали?
Варвара оценила: выдержка изумительная. Жить двойной жизнью, изображать плохого студента… Какой настоящий талант будет скрыт от сцены! Лет на десять или пятнадцать строгого режима.
– Такая отговорка вас не достойна, Максим, – сказала она. – Вы бесподобно сыграли не только даму в банке и владелицу коттеджа. Главная роль – гадалка Эстель и ее помощница. Облапошили двух актеров и режиссера. Обманули Марту и Митю. Идеально убили актрису Торчак. Выбрали меня в качестве жертвы, изучив мою статью про театр русского спиритизма. Все было сделано безукоризненно. Только не знали сущую мелочь: я защитила диплом по «Червонным валетам», как особому виду театра жуликов девятнадцатого века. А вы их копировали…
– Ах вот в чем дело…
– Вы показали мне смартфон, на котором фото вашего предка, главаря «Червонных валетов», Ивана Давыдовского, его называли «Новый Рокамболь»… Кстати, он в самом деле ваш предок?
Масарский уверенно кивнул.
– Какая ирония: потомок знаменитого преступника попал на праправнучку великого сыщика… Жаль, что я вспомнила про фотографию Давыдовского в своем дипломе слишком поздно. Вы серьезно желаете стать новейшим Рокамболем, как называли вашего предка?
– Желания – пустяки. Судьба вертит нами, как баранкой на пальчике, – улыбнулся он. – Значит, не надо было показывать вам смартфон в поисках родственной души?
– Фотография мелочь, – сказала Варвара, следя за тем, как Масарский незаметно разминает мышцы.
– Тогда где я ошибся? По голосу узнать не могли…
– Вот это. – Варвара, как фокусник, вытащила из пустой ладони карту валета червей. – Только вы могли сунуть мне в сумочку валета на Невском. А мое спасение там было фальшивым.
– Почему?
– Когда вы держали меня и взволнованно говорили: «Вы чуть под машину не попали!» – горел красный сигнал светофора. Машины только двинулись. Значит, я шла на зеленый, мне ничто не угрожало… Это было третье спасение. Второе – когда я падала с мраморной лестницы. Не хочу знать, кто меня толкнул. Как и то, что случилось со студентом Думайкуловым…
– Правильно, все равно не скажу, – согласился Масарский. – Вы и так угадали со светофорами.
– Голова моя не слишком хорошо соображала после бокала театрального вина, перед собой увидела женщину в дредах. Ну, конечно, это Эстель, которая в этот момент позвонила мне.
– Тогда ваша логика разрушена: не мог же я переодеться на улице и спасти вас? Выходит, я невиновен.
– Переодеться не могли, – согласилась Варвара. – Это было не нужно. Я никогда не видела Эстель, тем более со спины. Достаточно заплатить любой женщине в дредах, чтобы она шла в толпе и держала около уха смартфон. Разве не так?
Макс ухмыльнулся:
– Все-то вы знаете, Варвара Георгиевна…
– Вернемся к спасениям, – сказала она, не чувствуя радости от комплимента. – Два фальшивых спасения ведут к первому, тоже фальшивому: к той табличке, которую купили в магазине компьютерных деталей вместе с фломастером и красными стяжками. После спиритического сеанса я должна была остаться жива. Чтобы умереть тогда, когда будет нужно вам. Заодно проверили на мне дозу старинного яда. Мне ничто не угрожало в номере отеля.
– Но том Шекспира был настоящий! Подарок от сердца…
– Жалко книгу, – сказала Варвара, немного отодвигаясь, чтобы ее труднее было достать. – Даже это было лишь одной из сцен театра разума.
Масарский насторожился:
– Что такое театр разума?
– Вас не касается… Семейная игра… Главное, логика. А она спрашивала: кто человек, играющий гадалку Эстель? Тот, кто про всех знает и при этом оказывается невидимым, когда снимает дреды. Кто мог использовать студенток Трофимову и Зайкову для разных целей? Кто знал, что Зайкова – последняя девственница на курсе? Только тот, кто рядом. Быть может, Козицкий, как мастер курса? Нет, у него был браслет, он праздновал смерть Торчак. Тогда Гурымов? Нет, он слишком занят в сериале. Тогда кто?
– Да, кто он? – спросил Масарский с улыбкой.
– Я подозревала, но сомневалась… Насторожил ваш внезапный интерес ко мне…
– Это не интерес, а любовь на всю жизнь. Верите?
– Нет, не верю, – ответила Варвара.
– Но почему?
– Вы готовили меня к добровольному самоубийству. Если бы поверила вашим объяснениям в любви, мне бы пришло видео, как в подвале мучают вас. Но я не поверила. Потому пришлось снимать похищение Мити. Он готов был сделать все, что ему прикажет гадалка Эстель.
– Нет в вас романтики, Варвара Георгиевна… Вернемся к моей ошибке.
– Конечно… Когда вы рассказали, что Эстель надела на вас браслет, чтобы исполнилось ваше желание не вылететь с курса, в это можно было поверить. Но сказать, что гадалка сняла браслет в качестве платы за смену желания, было ошибкой.
– Почему?
– Потому что она не снимала браслет ни у кого из трех мужчин, первое желание которых исполнилось. Что нелогично, то ложь.
Он покачал головой:
– Да, вроде очевидно, но поди заметь… Спасибо за урок, Варвара Георгиевна. Это все?
– Нет, не все, – ответила Варвара. – Вчера вы сказали, что расспрашивали Гурымова про стяжку. Но Гурымов провел вечер накануне похорон с моей подругой Ингрид. Она видела вас в клубе с Козицким и наверняка рассказала бы мне о новой встрече. Она ничего не сказала. Она не видела вас. Потому что вы не ходили к Гурымову. Зачем? И так все закончится, можно врать, проверить будет некому…
– Да что же такое! – обиделся Масарский. – Уже в такой мелочи соврать нельзя…
– Мелочи всегда выдают… Вот, например: в спектакле театра «Червонный валет» были кадры, как я уезжаю на машине Ингрид и выхожу из театра Мукомолова. Снять это могли только вы. Потому что Трофимовой или не было в машине, или она только подъехала. Зато выпросила у Мукомолова малую сцену на один вечер…
