зажал здоровой рукой рану и ничком рухнул в огонь. Верхняя половина его тела мгновенно вспыхнула.
Курнан откровенно расстроился, а Соломус только пожал плечами:
— Никогда еще не встречал более невезучей души, чем Креде, но все же я согласен с ним.
Еще двое Сынов Гора, Менатус и Годак, двинулись вперед, чтобы вытащить тело из огня, но Восто махнул рукой:
— Он мертв. Оставайтесь на месте.
Пламя постепенно угасало — сервиторы приняли на себя львиную долю его ярости, что сказалось на их численности. Теперь они возобновили наступление — и те, которые еще горели, и те, что шли за ними, неутомимые и безжалостные. Соломус тоже приподнялся:
— Давай перебьем этих сынов Змия.
Приближались и остальные Сыны Гора, Курнан слышал их переговоры в воксе. Они с Райко были в авангарде.
Вслед за Соломусом он шагнул в огненный шторм, в гущу боя. Вместе с ним поднялись Менатус и Годак. Гаркус, принимавший участие в схватке наверху, шел позади вместе с Эзриахом и Узиэлем, а за ними подтягивалось подкрепление из дронов Механикума самых разных калибров.
Курнан погрузился в дым и ощутил новый прилив ненависти. К сервиторам и их безвольной покорности, к адепту и его высокомерию, к наглости палача, к Саламандрам, отказывающимся умирать. Колючие побеги этого чувства росли в нем еще со времен Исствана III, пышно расцветая с каждым новым предательством и последующим бесчестьем. Но самые острые шипы он приберег для особой ненависти — к самому себе.
Дверь «Свершения» медленно открылась с металлическим скрежетом, и Саламандры на мгновение оцепенели, словно перед мифическим ковчегом, к которому получили доступ после бесконечных испытаний.
Темнота с мерцающими автоматическими светильниками манила войти внутрь.
Занду к этому времени добрался до передового отделения, Варр тоже, но легионеров под его началом осталось удручающе мало. Жестоко пострадавшие и измученные, они прошли мимо Ксена и его часовых и остановились на пороге легендарного хранилища Вулкана.
— Я чувствую запах пепла и сажи, — прошептал Обек, превозмогая желание склонить голову.
— Времени на осмотр нет, — напомнил Т'келл.
В его голосе прозвучало крайнее напряжение, и Обек обернулся, но технодесантник отмахнулся от его беспокойства:
— У нас есть единственный шанс. В «Свершение», быстрее!
Обек вошел первым, держа перед собой позаимствованный болт-пистолет.
Его силы быстро восстанавливались, и он шел быстро, а вспышки лазеров и болтеров словно подгоняли скрыться в темноте. Занду и остальные воины выстроились позади, прикрывая своего раненого капитана.
Ксен и его легионеры еще оставались в коридоре, поджидая прорывавшихся сквозь огонь мятежников. Райос остался вместе с ними и вел подавляющий огонь.
Т'келл задержался у двери и обернулся к знаменосцу:
— Ксен... Пламенный Удар! Мы отступаем.
— Мы не добудем славы, — ответил тот, перекрикивая рев болтеров, — мы не сможем отомстить...
— Погибнуть здесь не означает добыть славу... — Т'келл покачнулся и потер рукой лоб, но Ксен вел стрельбу и ничего не заметил. — И отомстить мы пока не можем.
Пламенный Удар послал новую очередь, но в ответ получил десятикратно более мощный залп. Фокан сердито заворчал, получив снаряд в грудь, а затем Гайрон пронзительно вскрикнул от боли в раздробленном колене.
— А ты сумеешь ее закрыть? — закричал Ксен, прикрывая огнем Райоса, подбежавшего на помощь Гайрону.
— Ну, и кто теперь венгу? — услышал он от Райоса, на что ветеран ответил неразборчивым ворчанием.
— Смогу, — заверил Т'келл. — Дверь между нами и ними. Не пропустит. Арсенал в нашем распоряжении. Мы сумеем одержать верх.
Уступая, Ксен дал своим людям сигнал отойти.
Все вошли в хранилище, и Т'келл включил механизм, на этот раз, чтобы закрыть дверь. Непроницаемая плита из металла, созданного примархом, стремительно опустилась, стукнув о землю, словно крышка гроба.
Несколько снарядов еще успели пролететь сквозь быстро сужающуюся щель, но не достигли цели.
— Ну вот, наконец-то мы здесь...
Слова Т'келла, обращенные к оставшимся в живых Лишенным Шрамов, эхом отразились от блестящего обсидиана. Из глубоких теней на воинов, будто оценивая их, смотрели изображения глубинных змиев. Из этого просторного и высокого зала, лишь первого от входа, вело в непроницаемую тьму несколько коридоров.
— «Свершение», — произнес Отец Кузни, привлекая к себе взгляды всех легионеров. — Последний дар Вулкана.
Курнан добрался до двери спустя некоторое время после того, как она закрылась.
Рукой в перчатке он осторожно обвел контур эмблемы в форме головы дракона, догадываясь, что механизм замка скрыт где-то в его пасти. Можно было бы попытать удачи, но, вспомнив о руке Креде, он медленно отвел собственную кисть.
Приближение Райко Соломуса снова разожгло его ярость.
— Мастер Регул мертв.
Так равнодушно, так пренебрежительно. Каждый раз, как только они обменивались хоть несколькими словами, Курнану приходилось сдерживать неистребимое желание прикончить палача.
— И его тварь тоже, — добавил Райко.
— Это был «Кастеллакс». Улучшенная боевая машина.
Соломус рассмеялся:
— Это мы улучшенные, брат. — Он перевернул ногой фрагмент исковерканного корпуса робота. — А не это существо. И не они.
Курнан через плечо Райко посмотрел на боевых сервиторов, стоявших нестройными рядами в ожидании приказов. Они уставились прямо перед собой неживыми глазами и сдвинулись только тогда, когда сквозь их строй стали проталкиваться Гаркус и еще несколько воинов.
— Как мы это взломаем? — сквозь зубы спросил легионер.
Гаркус словно только что покинул поле боя, его цепной меч рычал, а на доспехах пестрели кровавые брызги. Кое-кто считал, что его готовность убивать изменников на Исстване III граничила с одержимостью, но Курнан, не разделявший такого рвения, видел перед собой маньяка-убийцу. Некоторые воины XVI легиона так до конца и не покинули Хтонию, и это касалось и Гаркуса.
— Подрывными зарядами. «Зажигалками». Чем угодно, — ответил ему Восто. Пригони сюда рабочих сервиторов с бурами и резаками. Любую дверь можно взломать. Даже созданную примархом.
Гаркус что-то разочарованно буркнул, но поспешил выполнить приказ.
— Эмиссар считал, что этот металл невозможно пробить снарядом, — заметил Менатус, присоединившийся к Курнану вместе с двумя другими легионерами. — Вроде он говорил, что дверь не поддастся даже мелта-резаку.
— Именно поэтому надо было взять того змия живым, а не убивать его, — добавил Годак.
— У нас осталась его рука, — напомнил Соломус, показывая на отрубленную конечность, лежавшую на полу.
Курнан снял шлем, чтобы вытереть пот со лба, и, пользуясь случаем, строго посмотрел на палача:
— Никак не могу понять, когда ты говоришь серьезно, когда издеваешься, а
