и неопытный из нас. Стыдно тратить бесполезно время и обрекать своего товарища на напрасное одиночество. Хотите, оставайтесь. Тащить я вас за собой не буду. Но как в таком случае вы наберёте материал для своей статьи, любезнейшие?
– Из-за наших ягодных сборов? – возмутилась, правда вполголоса Люда, её слышала только подруга. – Вот, козёл! Вечно вот такие в руководители достаются. – И тут же достаточно громко добавила. – Ну, уж дудки, мы идём с вами, мужчины.
– Вот и отлично, Людмила Викторовна, – раздался впереди торжествующий голос Удалова.
– Не, ну ни козлина ли? – уже со смешком в голосе шепнула девушка, скорчив гримасу, Лариса хихикнула, не удержавшись. Так забавна была Люда, когда кого-то чихвостила и при этом строила рожицы.
Все четверо благополучно перешагнули через незримую границу и ступили на пустынную твердь, настил которой уходил к стенам врат крупным сухим камнем.
Не сговариваясь, молчали. Шуршал только камень под ногами, скрипуче и угрюмо. Всё это время Ларису не оставляли дурные мысли, рождавшиеся и раздувавшиеся в голове до слоновьих размеров. Она не понимала, откуда разом в ней могло столько всего ощущаться и выдумываться. Старательно гнала она мрачные фантазии, которые были одна другой зловеще. Всматриваясь в лица своих спутников, девушка поняла, что их тоже мучают сомнения и тайные страхи, но как упрямцы, они продолжали идти к манившей их цели.
В считанных метрах от одной из скалистых плит, твердь которой уходила в землю, будто загнанная в почву свая, люди остановились, решив придать важному моменту торжественность и особую значимость. От наблюдательного взгляда не ускользнул неожиданный и поражающий воображение факт – угол между плитой и каменистой землёю имел идеальный прямой угол. В природе такого не бывает, если, конечно, человек не прикладывает свою руку. Все ещё молчали, но каждый уже для себя решил окончательно – врата были не природного происхождения. И кто бы ни соорудил их, обладал совершенной технологией, недоступной по уровню шлифовки камня, потому как вертикаль полотна вблизи блестела и казалась глянцевой, что издали, отчего-то не бросалось в глаза.
– Матушка Египетская! – тихо, в благоговении произнёс Удалов. Он первым коснулся гладкой поверхности и нежно водил пальцами по ней. – Столько веков! Столько жизней! А они всё время были здесь. Какое совершенство!
– Мы это сделали, Пётр Иванович! Мы это сделали! – повторял Мицкевич. Его глаза блестели от наплыва восхищения. – Они не верили, твердили, как попугаи, что это всё бабушкины сказки, что я – идиот, застрявший в подростковом романтизме. Как же я им всем утру нос! Неучи академические!
Девушки молчали, предоставив мужчинам словесные проявления радости. Молчали по разным причинам: Люда – из-за обидчивого упрямства, Лариса – из-за возникшей резкой головной боли, отнявшей всю охоту что-либо говорить.
– Завтра возьму Сергея с собой, – изрёк Удалов, наконец совладавший с нахлынувшими эмоциями. – Пускай паренёк познает такое редчайшее в наше время чувство первооткрывателя.
– Да, он с радостью с вами отправится, Пётр Иванович, – рассеяно отозвался Мицкевич. Он никак не решался оторвать ладони от гладкой поверхности, лаская камень, как любовницу. – Серёжка – парень толковый, а какой любознательный! Как узнал, зачем я к нему обратился, сразу загорелся в то же мгновение. Я предупредил, что его ждут испытания и возможно не самые приятные, но ему, городскому, за радость вырваться. Так и сказал мне, что это полезно ему для укрепления и обогащения духа.
– Вот и замечательно, коллега, – одобрил слова помощника руководитель. – Кстати, дамы, так и быть, задержимся ещё на пару минут. Уж не могу промолчать и не рассказать вам о вон тех, – его рука взметнулась вверх по направлению к верхним углам стен, меж которых зияло прямоугольное ущелье, – безусловно, интригующих созданиях.
– Вы говорите об этих уродливых существах? – уточнила Люда. Она сощурила глаза, пытаясь лучше разглядеть черты тёмных силуэтов, за контурами которых уже садилось солнце. – По мне так просто каменные истуканы, потерявшие форму от времени.
– Не всё так просто, как кажется на первый взгляд, Людмила Викторовна, – Удалов не стал обращать внимание на скепсис в голосе девушки, он ещё пребывал в магической власти врат. – В книге Велеса эти «украшения» зовутся не как иначе, как Их Псы. Не так ли, Юрий Михайлович?
– Да-да, именно так, Пётр Иванович, – тут же закивал Мицкевич. – Я скажу даже больше, на рисунке и на том фото, они выглядели, как грифоны. Это такие мифические чудовища – полуорлы-полульвы. Эти монстры имели древневосточное происхождение и изображались в основном так: передняя часть от головы до передних лап имела обличье громадного орла, а далее птичье тело продолжалось львиным туловищем с кошачьими задними лапами и хвостом.
– Я слышала что-то о них, правда, не помню где, – Люда внимательно слушала Удалова, Лариса сильно тёрла виски, головная боль не утихала и грозилась перейти в разряд мигрени.
– Это были очень занятные создания, способные летать, так как у них имелись орлиные крылья, – продолжал ознакомительный курс руководитель группы. – Грифон сам по себе символизировал единство двух стихий – земли и воздуха, а также такие качества, как быстроту и силу. Но ещё он являл олицетворение Солнца. И, как известно из ряда источников, грифоны выступали стражами, охранявшими сокровища или сокровенное, тайное знание, а порой и путь к бессмертию. А в нашем случае, проход во вратах.
– То есть, эти две статуи наверху охраняют вход в другой мир? Или они всё-таки для красоты? – поинтересовалась Люда, тема с грифонами её живо заинтересовала, а когда что-то становилось темой её интересов, то она забывала о строптивости.
– Думаю, эти грифоны были установлены с определённой сакральной идеей, усиливая, так сказать, церемониальный смысл, – продолжал Удалов, он так увлёкся этой темой, что под воздействием заметного волнения снял очки и теперь теребил их в руках, мусоля стёкла линз и оставляя на них мутные отпечатки. – В книге Велеса сказано, что последние шаманы культа неведомых богов приносили жертву единожды в год.
– Я так и думала! – воскликнула Люда. – Нигде без этого не обходится. Во всех культурах обязательно приносят кого-нибудь в жертву во славу вымышленных божеств. Небось, девственниц приносили. Почему-то все помешаны на них.
– А вот и нет, Людмила Викторовна, – возразил с лёгкой ухмылкой помощник руководителя. – Как раз, напротив, в жертву приносили не девственниц и тем более не женщин, а мужчин! Выбирался самый сильный и знатный воин, иногда это мог быть даже вождь.
– Но как же это? Это бессмысленно! – Люда была поражена таким поворотом мифологического сюжета.
– А вот! Я же говорил, что с этим местом не всё так просто! – продолжал Мицкевич. – Мало того, необычен способ самого жертвенного церемониала: шаман
