— Я — это ты, ты — это я, — сказала я, — мы должны объединиться. Не для того мы столько веков пытались, Роза.
— Мы объединимся, — ответила она, — потому что я — это ты, а ты — это я. Но одна из нас должна поглотить другую. И та, что победит, определит судьбу души в этой жизни. И я хочу взять верх. Тебе же самой иногда хочется склониться на мою сторону? Ты просто борешься со своей червоточиной, а я ею наслаждаюсь.
— Поэтому я оказалась сильнее тебя, а ты — жила за мой счёт? — правая ладонь раскалилась, я с удовольствием смотрела, как багровеет от злости лицо Розы. Моё лицо. Наше.
— Зубоскаль, пока можешь, — зашипела она, — очень скоро я поглощу тебя, ты станешь такой же безумной и грязной. Станешь мной. Моя милая чистая половинка.
— Я лучше расщеплю нашу душу на чистую энергию между миров, чем позволю тебе это, — сказала я напоследок и усилием воли вышла из этого транса.
Леон
Когда Розэ проснулась, ещё более измученная и уставшая, чем прежде, у меня язык не повернулся её отругать. За то, что она творит, что заставляет меня переживать за неё. Подумать только! Моя Розэ — это воплощение разорванной много веков назад души Верховной ведьмы Круга Роз.
И самое ужасное в этом то, что я не знаю, чем это грозит. До совершеннолетия по-ведьмински оставались дни, но во что это может вылиться даже представить сложно. Но у меня уже был некоторый план, стратегия. Нужно только переговорить с ведьмой Силли и больше не терять времени.
Но когда вернётся эта старушенция? Я бы и сам смог пойти и найти её, где бы она ни была, но метка долга крепко держала меня вблизи от моей ведьмы. Дальше территории академии я не мог уйти ни ногами, ни с помощью изнанки. Вот такие вот кренделя.
— Малышка, ты выглядишь неважно, — дотронулся до плеча Розэ.
Она вздрогнула всем телом и перевела на меня растерянный и какой-то испуганный взгляд. Её лицо осунулось, из-за чего глаза стали ещё больше, как у анимешки. Если вы когда-нибудь смотрели хоть один японский мультик, то понимаете, о чём я.
— Что случилось? — я нахмурился, чуя неладное.
— Я… — её голос был хриплым, она запнулась, — ты же видел, что я сделала с Пейтоном. Тебя это не пугает? Не вызывает вопросы? Я лишила его искры дара одной из шести древних ведьм! Почему ты даже не удивился?
— Розэ… — я попытался приобнять её.
— Ты что-то знаешь об этом? — она оттолкнула мою руку и впилась безумным взглядом в моё лицо.
Моя отброшенная рука застыла в воздухе и медленно опустилась, я с силой сжал ладонь в кулак, сдерживая свои эмоции. Она никогда не отталкивала меня так, со злобой, на грани истерики. Она никогда не смотрела на меня как загнанный зверь, полный тьмы и ненависти. Я был растерян и напуган. И боялся я за неё.
— Я читал о подобном, — уклончиво сказал я, — если соединить дар Лоу де Сейл и Фер де Клёр, то можно получить третий дар.
— И ты молчал? — прошипела она и со злостью взлохматила волосы, — как ты мог? Почему ты молчал? Что ещё ты знаешь? Что скрываешь?
Она бросала вопросы как из пулемёта, а я всё больше убеждался, что что-то с ней произошло. Она будто захлебнулась всеми негативными чувствами, которые мог испытывать человек и сошла с ума. Но нужно ответить на её вопросы.
— Я не успел сказать, — туманно ответил я, сохраняя спокойствие, — поэтому твои обвинения беспочвенны. Ты знаешь, что мне нет нужды что-то скрывать от тебя. Какой мне резон?
Я отчаянно юлил, стараясь не врать ей. Мне казалось, что она сейчас была как бешеная собака и могла загрызть меня заживо, почуй она ложь. Выслушав меня, она передёрнула плечами и отвернулась.
— Но и говорить мне что-то ты не обязан, — тускло откликнулась она.
— Розэ, — я не решился прикоснуться к ней, — я сделаю всё для твоего счастья. Я помогу тебе во всём, что бы ты ни попросила. Даже когда исчезнет метка долга. Я лучше умру, чем обижу тебя.
— Не надо! — она резко повернулась ко мне и вцепилась в мою ладонь ледяными пальцами, — пообещай мне, что не будешь рисковать из-за меня. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
— Да что мне будет? — я осторожно сжал её ледяные пальчики и робко улыбнулся.
— Поклянись! — она нахмурилась, а я облегчённо выдохнул.
Огонёк безумия пропал из её глаз, она начала успокаиваться и становилась самой собой. Моей любимой Чебурашкой.
— И не подумаю, — я широко улыбнулся, — я — Багровый Повелитель, могучий демон-асар, а ты — ведьма под моей защитой. Поэтому я могу и буду рисковать ради тебя.
— Леон! — она возмущённо подалась ко мне.
— Ты не переубедишь меня, — я приблизил своё лицо к её, — только не в этом вопросе.
Её пронзительно-голубые глаза цвета летнего неба в лучах солнца грозно сверкнули, но эта эмоция была чистая, правильная. Не такая грязная и переломанная, как несколько минут назад. Я мгновенно сократил расстояние между нашими губами и поцеловал мою ведьмочку.
Поцелуй со вкусом мёда и роз. И какой-то новой солоновато-горькой ноткой. Моя ведьма. Моя Розэ. Моя.
Когда закончится вся эта ситуация с её силой и ведьминым совершеннолетием, я начну ухаживания, как и положено. И обязательно признаюсь ей в любви.
Моя любимая ведьма.
Глава 22. Красный цвет силы
Леон
Ведьма Силли вернулась в академию в ту же ночь, и я, наплевав на все правила приличия, наведался к ней с визитом. Но прибыла она не одна, я скользнул в её кабинет по самой тонкой грани изнанки, в тёмный угол, почти неслышно, но меня тут же обнаружили.
Старая перечница — это понятно, это привычно. Ко мне обернулась и вторая женщина в этом кабинете, она была намного моложе и красивей Силли. Демон-Праотец! Мы встретились взглядом, и я едва ощутимо вздрогнул. Она одновременно была чертовски похожа на Райтера и Розэ.
— Выходи, Леон, — ворчливо пригласила старая ведьма, — Рохеза, Пирс, позвольте представить вам — Багровый Повелитель Леонхардионар хас'Дар-абаа-Ле. Леон, это Рохеза и Пирс Лаудесейл-Фардеклёр.
— Второй сын Владыки? — голос Рохезы был очень похож на звонкий голос Розэ.
Эта роскошная женщина слегка приподняла угольно-чёрную бровь и иронично выгнула пухлые губы. Если Розэ станет хотя бы вполовину такой, как её мать лет через двадцать-тридцать, то все женщины этого мира и Земли заодно удавятся от зависти.
И я сейчас не про внешность. Рохеза была красива, аж дух захватывало, но моё сердце принадлежало её дочери. Сейчас я говорил про её мимику, тонкие жесты, говорящие больше слов. Сейчас она иронично дала мне понять, что моё обитание в этом месте крайне нехарактерно и требует некоторых пояснений моего возникновения пред их очи.
— Верно, — я чуть прищурился, — я не ослышался? Лаудесейл-Фардеклёр? Одна фамилия?
