Она не нашлась с ответом. Ну что тут скажешь?
Утро
Всё утро она уверяла себя, что не спит. Что картинка, которую воспринимают её глаза, реальна. А как в такое поверить?! Всё утро Нойман был непривычно… счастлив. Он делал немыслимое!
… Как только она проснулась, наткнулась на его довольное лицо.
— Просыпайся, одевайся — и бегом на кухню, — заявил мужчина своей сонной любовнице. — Я там завтрак готовлю.
Он вышел из комнаты, а София лишь протерла глаза.
«Приснилось мне, что ли?»
На сборы ей понадобилось пять минут. Она вошла на кухню, и увидела Ноймана, что сосредоточено переворачивал блины и подпевал попсовой немецкой песенке, что лилась из динамика.
«Я что, до сих пор сплю?».
— Доброе утро, Эрих, — и обтянула пониже майку.
Мужчина посмотрел на её удивленное дезориентированное лицо, и снова рассмеялся. София была уверена, что даже дом застыл в удивлении, пораженный самим фактом, что Нойман умеет издавать подобные звуки.
— Ты иногда бываешь такой очаровательной, — прокомментировал он.
— Да… бываю.
Он выложил на тарелку еще один блинчик, и поманил её к себе.
— Пробуй, — и вложил ей в рот кусок мягкого молочного блина. — Вкусно?
— Да, вкусно. — Она прожевала угощение. — Ты что-то пил?
— Пил.
Рывок — и он усадил Софию на столешницу.
— Тебя пил. Ночью.
А когда София залилась краской, он снова заразительно рассмеялся. Не мужчина, а довольный домашний кот, разнеженный, беззаботный!
— Ты будешь очень счастлива, София! — сказал Эрих горячо, сжимая её в своих объятиях. — Ты будешь просто безгранично счастлива со мной, я даю тебе свое слово!
Он привел её в свою комнату, раздел, и уложил рядом.
Они уснули рядом. Проснулись рядом… он снова её взял. Затем пошел в душ, и она услышала, как он — подумать только! — поет! Эрих Нойман пел!
Ну а София… она спрашивала себя, почему её отношение к Эриху так резко изменилось? В чем причина? В том, что Марк не рядом?
Рядом с Эрихом, казалось, все страхи затухали, и даже мистичная Сафрон больше не появлялась.
Появится, скоро она снова появится, весь слова своего Эрих Нойман не сдержал — неделю спустя он выгнал Софию из своего дома… а также из своего сердца!
Глава Двадцать Вторая: Изгнание Софии Коваль
Его руки не были ни спасением, ни наказанием. Она мирилась с существованием в его доме, так как не могла иначе. Переживала за семью, за мужчину, которого Нойман бросил истекать кровью на трасе.
Ей было страшно… Но!
Иногда ей казалось, что тело играет с ней какую-то злую шутку. София не могла найти более точного определения, кроме как: её тело любило Эриха Ноймана.
Видя в его глазах знакомый голод, внизу живота растекалось знакомое тепло, а в голове будто загоралась лампочка под названием «удовольствие».
Софии были стыдно за это чувство, за собственный комфорт, за покой, испытанный впервые. И где! С кем! Рядом с наименее подходящим из мужчин!
Однажды она проснулась, прошла в ванную комнату, и застыла. Оперлась руками об пузатый умывальник, и посмотрела на себя внимательно, будто впервые.
Она не любила утро, считала его грязным, серым, вечерние сумерки были её временем, а тут захотелось рассмотреть себя такую, утреннюю.
Женщина смотрела на себя в зеркало, и задавалась вопросом:
«Неужели я теперь — его? И так будет всегда?»
Так и стояла София у зеркала, думая о себе, об Эрихе, их будущем. Вспоминала, как он брал её в душе, а она поддавалась, ловила капли с его плеч, она помнила выражение удивления на его лице, когда она опустилась пере ним на колени.
Почему опустилась? Да потому что дурь в голову ударила, не иначе!
— С ума вы сходите, Софья, — фыркнула София.
Рядом мяукнул кот, видимо, соглашался с хозяйкой.
•• • ••
Ближе к обеду на улице потеплело. София на одела купальник, и пошла к бассейну — погреться под первыми по-настоящему теплыми лучами. Лето должно было вот-вот взять бразды правления в свои руки.
Эрих еще рано утром куда-то уехал. София легла на шезлонг, принялась что-то читать. Мысли постоянно возвращались к Эльзе. Было странно понимать, что остался на этой земле кто-то, кто помнит ту, умершую Тамару, кто видел её мир, жил в то же время, что и Тамара.
Софии казалось, что тот мир существовал в каком-то другом измерении. Но была Эльза — связующее звено между «мирами».
Софии хотелось поговорить с Эльзой, посмотреть ей в глаза, но она пока не решалась это сделать.
Тревожные мысли таяли под ласковым солнцем. Перевернувшись на бок, София погрузилась в легкую дрему.
Ей впервые за долгое время снилась Сафрон — та печально на неё смотрела, и очень долго молчала. А затем сказала: «Он наконец-то всё узнал… он знает».
Проснулась Софию от необычного чувства…
Иголками, шипами, шпагами по телу. Возникло неприятное чувство в теле, столь необычное, что и сравнить было не с чем. София беспомощно осмотрелась, сон как рукой сняло.
А затем она увидела Эриха Ноймана. Он сидел в кресле у её шезлонга, был серьезен, задумчив.
Она сразу поняла, что что-то случилась… она уже так хорошо его знала.
— Что? — спросила София чуть резче, чем следовало. Она не любила, когда он так на неё смотрел. — Что случилось, Эрих?
Он так смотрел!
Был обед, начинало припекать солнце. Журчал рядом наполняющийся водой бассейн. В воздухе стояла духота.
Эрих встал, подошел к ней, и сел рядом.
Он был в костюме, эдакий немец из картинок её детства. Красивый, вальяжный.
Мужчина нежно поцеловал её в губы, так нежно, что Софии стало неловко. Он провел рукой по её плечу.
— Как же я тебя любил, милая моя, — сказал он внезапно.
Она вздрогнула от тона его голоса. Всё тело сжалось, напряглось.
— Эрих?
— Я дышать без тебя не мог все эти годы. Искал сафрон, но нуждался в тебе… кто бы мог подумать. Это всё время ты была, столько времени со мной…
— Эрих…
— Я любил тебя тогда, кажется, всегда любил, хоть и старался забыть…
В его голосе было столько боли. Софию накрывала паника.
— Эрих… о чем ты говоришь?!
Он наклонился и снова осторожно поцеловал её в губы.
— Милая моя… родной человек, которого я буду любить бесконечно… прости меня за все.
