Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Наблюдая за пышным балом, я окончательно уверился в том, что сидеть сложа руки нет смысла. Раз уж они считают меня проклятием рода человеческого, могущественным черным магом, я согласен немного поиграть эту роль. Но только чуть погодя, когда мне объявят войну. А пока… пока я постараюсь внести немного сумятицы в мысли той, кому суждено стать моей погибелью.
Сев в кресло у камина, я ненадолго задумался. Потом щелкнул пальцами, и перо само собой засновало по листу тонкого пергамента, выводя ровные строки. Мой собственный почерк настолько неудобочитаем, что для переписки мне приходится пользоваться такими вот штучками, если, конечно, я не хочу по полдня выводить каллиграфические буквы, а обычно мне жаль на это времени.
«Приветствую вас, принцесса Йолин, – вывело перо. Сперва я хотел написать «дорогая Йолин», но решил, что это может быть сочтено за фамильярность. – Не удивляйтесь этому письму – вы не знаете меня, разве только понаслышке. Впрочем, сомневаюсь, что вы могли услышать обо мне хоть одно доброе слово… Я же, напротив, очень хорошо знаю вас. Вы можете не поверить мне, но… у вас ведь есть три приметные родинки на левом бедре, образующие равносторонний треугольник?»
На самом деле он был не совсем равносторонним, но вряд ли Йолин станет вымерять расстояние между родинками, не так ли? Вдобавок она не особенно сильна в математике.
«Йолин, я знаю вас очень давно, – продолжал я. – Вы, должно быть, уже не помните черного пса, который подбежал к вам, когда вы с другими детьми играли в саду? Вы тогда не испугались его, погладили шерсть, а ведь он мог убить вас в мгновение ока! Этим псом был я, Йолин. Я был и старым вороном, наблюдавшим, как вы учите уроки, и черным дроздом, что частенько прилетал к вашему окну, – вы жаловались мне на учителей. Даже вороным конем, на котором вы учились верховой езде, тоже был я – неужели бы доверил вас какой-нибудь безмозглой скотине! И черный лебедь на пруду, у которого вы любите помечтать о принце на белом коне, – тоже я.
Собственно, я даже не знаю, что хочу сказать вам, Йолин. Вы, я уверен, хорошо осведомлены о том, кем являетесь и что должны совершить. Просто знайте: чтобы избавиться от пророчества, мне достаточно было лишить вас жизни, а это очень просто.
Я не сделал этого, Йолин, и никогда не сделаю. Можете считать, что я покоряюсь судьбе в лице пророчества. Можете думать, что я лгу и насмехаюсь над вами, – это не имеет значения.
Мне хотелось бы, чтобы вы знали: я не стану ни в чем вас винить. Виновато пророчество, а вы – всего лишь его орудие, не способное пойти против воли судьбы.
Вот и все, Йолин. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся, разве только ради того, чтобы пророчество исполнилось».
Я подумал еще пару минут, но больше в голову ничего не приходило. Тогда я взял в руки перо и поставил на листе размашистую подпись: Маргральт, маг.
Разумеется, я мог бы доставить письмо и сам, скажем, в облике почтового голубя. Однако время свершения пророчества уже настало, и очень не хотелось, чтобы меня скогтил какой-нибудь не в меру удачливый коршун, так что для отправки письма я решил воспользоваться наипростейшей магической процедурой. Даже если охраняющие Йолин маги и заметят какие-либо магические эманации, они вряд ли насторожатся: сами ведь пользуются точно такими же способами доставки корреспонденции. Они просто решат, что кто-то из коллег соскучился по жене и детям и решил отправить им весточку.
Ну вот, готово. Письмо у Йолин. Она непременно наткнется на него, когда сядет на подоконник, – она любит полюбоваться звездами перед сном.
Ждать мне пришлось довольно долго – празднество затянулось. Но вот наконец служанки привели усталую принцессу в ее покои, помогли переодеться на ночь и удалились, с трудом сдерживая зевоту.
Конечно же, Йолин не могла не подойти к окну – за много лет это вошло у нее в привычку. И письмо мое она заметила.
– И от кого же это? – пробормотала она, решительно ломая мою печать. Печать с драконом, мечом и прочей атрибутикой, разумеется, – нужно же поддерживать сложившееся обо мне мнение.
Будь я рядом, ударил бы ее по рукам: хватать невесть чье письмо, открывать его – верх безрассудства! Будь я настроен более решительно, утром бы в этих покоях нашли мертвую принцессу. Чему их только учат?
Я видел, как Йолин начала читать письмо, недоуменно хмуря брови, как вдруг залилась краской и невольно оглянулась – не иначе как добралась до пассажа о своих приметных родинках. Как покраснела еще гуще, видимо, дойдя до строк о принце на белом коне… И посерьезнела, добравшись до заключительных строк и, главное, до моей подписи.
А потом Йолин меня удивила.
– Я не знаю, где вы, – сказала она, глядя в пустоту. – Но вы, должно быть, видите и слышите меня сейчас. Мне бы очень хотелось поговорить с вами, Маргральт… Простите, не знаю, как вас титуловать, а вы не написали…
Я невольно улыбнулся: никакого титула у меня отродясь не бывало. Я могу, конечно, присвоить себе любой, какой захочу, но толку-то от него?
– Я не знаю, как это можно сделать, – продолжала Йолин. – Я могла бы тоже написать вам письмо, но… Если бы вы согласились повидаться со мной, я… Мне нужно вас увидеть!
И что прикажете делать? Я не могу притащить Йолин к себе – ее замок находится под такой магической защитой, что… То есть притащить-то я могу, но после поднимется чудовищный переполох! Но и увидеться с ней мне хочется. Остается одно – самому отправиться к ней, пускай это и безрассудно.
Я дал знак перу – и по пергаменту, который все еще сжимала в руках принцесса, побежали новые строки.
«Если вы действительно желаете увидеть меня, – написал я, – погасите все свечи в своих покоях, кроме одной. Установите ее напротив зеркала и ждите. Я прибуду так скоро, как только смогу».
Йолин на секунду замешкалась, потом все же выполнила мои нехитрые предписания, тем самым изрядно облегчив мне перемещение в ее покои. Свеча, зеркало – это все дедовские игрушки, но иногда именно такие примитивные способы намного надежнее, чем новомодные хитроумные изобретения.
Разумеется, я понимал, что отчаянно рискую. Стоит хотя бы одному магу, которых полно в замке Йолин, засечь меня – и конец. Мне просто не дадут уйти, навяжут бой на чужой территории и, вполне вероятно, одолеют числом. Даже если и не убьют сразу, то покалечат так, что останется только смиренно дожидаться смерти или, хуже того, – молить о ней.
Я никогда не был склонен переоценивать свои силы. Ну что ж, остается уповать на то, что маги – тоже люди и изрядно упились на празднике. А если меня все же заметит кто-нибудь особенно бдительный, то, надеюсь, сочтет мое перемещение старым дедовским способом за упражнения какого-нибудь ученика чародея, коих в замке тоже немало.
Что ж, пора отправляться. Йолин, бедняжка, заждалась, даже переодеться успела. Я бросил взгляд на свою одежду, убедился, что выгляжу вполне прилично, и открыл портал перехода…
Йолин шарахнулась к окну, когда я возник в уютном кресле. Каюсь, я не смог пренебречь эффектным появлением, а потому моя зловещая фигура медленно соткалась из воздуха. А фигура у меня на самом деле довольно внушительная: я на голову выше любого, даже самого рослого рыцаря, а сложением обладаю далеко не хрупким – до того, как осесть в замке и заняться всевозможными научными изысканиями, мне довелось немало повоевать. Плюс к тому черные одежды (на них не так заметно, что я обляпался в лаборатории), темные волосы с заметной проседью и характерное лицо злого волшебника из детских сказок. Только глаза портят общую картину – они у меня светло-зеленые, как у моей матери. Видно, опять сказалась кровь лесного народа – ничем ее не перешибешь.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
