Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Мне кажется, у него и вправду есть перспективы, – сказала Китти. Она сидела в темноте, скрестив ноги по-турецки. – Я помню, как начинал Гай. Он был тогда моложе Го, но сходство явное.
И это после всего лишь одного фокуса, освоенного за день тренировок, фокуса со стаканчиками и шариками, простейшего, с которого начинает каждый, кто хоть как-то интересуется искусством иллюзии!
– Ну, он не то чтобы Моцарт от магии, – взвешенно ответила Сабина. – Но я верю, что из него выйдет хороший фокусник. Темперамент у мальчика подходящий.
– Я знаю, что он не Гай, но хочется, чтобы у него с этим получилось. Мне хочется для него успеха, счастья.
– Что касается денег, то настоящего успеха Парсифаль добился как торговец коврами, а не как фокусник. За вычетом платы за костюмы и оборудование на фокусах мы зарабатывали примерно тысячу долларов в год, да и то если год был удачным. Ну а про счастье даже не знаю, что сказать. Разве поймешь, в чем для людей счастье!
Сабине вспомнился Говард Плейт, и она подумала, как счастлив был бы он, скажи она только, что скоро отбывает в Калифорнию, и каким несчастьем стало бы для него то, о чем Сабина чуть не проговорилась, – поцелуй Китти, поцелуй, о котором она грезила и сейчас.
– Я сегодня Говарда видела.
– Говарда? – Китти вскинулась так, будто Говард мог скрываться под кроватью. – Где?
– Он днем приходил поговорить со мной.
– Поговорить с тобой?
Сабина закинула руки за голову так, что локти высунулись за края подушки.
– Он сказал, что хочет, чтобы я убралась из города. Считает, что все ваши беды – из-за меня.
– Господи боже.
– Ничего страшного, – сказала Сабина, хотя и не была полностью уверена в правдивости собственных слов.
– Прости, что так получилось! – Китти рассмеялась. – Подумать только, а я еще явилась, чтобы попробовать уговорить тебя остаться!
Если глаза Китти и могли подсказать Сабине нечто важное, в комнате было слишком темно, чтобы их разглядеть.
– Ты знаешь, что уезжаю я не из-за этого.
В темноте Китти выглядела совсем девочкой. Как будто совсем еще юная Китти сидела на своей собственной постели, а брат ее спал в комнате напротив по коридору.
– И все-таки, – сказала она, – я подумаю, как прекратить эту свару.
– Тебе и так с Говардом нелегко приходится. А я из-за него волноваться не буду. И сегодня не волновалась. Мы побеседовали, вот и все.
Они посидели, помолчали. Обеим хотелось заговорить о другом. Все, что придавало им смелости накануне, – темнота, тишина – теперь вызывало лишь робость.
– Наверное, пора мне спать идти, – сказала Китти.
– Ты завтра работаешь?
Китти покачала головой:
– Нет, мне надо будет Берти помочь – доделать кое-что к свадьбе.
– Если и я могу что-нибудь…
– Конечно, конечно, – сказала Китти. – Спасибо.
Она встала и похлопала Сабину там, где ее ступня под одеялом образовывала холмик. От повисшего в воздухе разочарования и облегчения у Сабины перехватило дыхание. Китти шмыгнула в коридор, поспешив закрыть за собой дверь и даже не пожелав спокойной ночи. Сабина подождала немного, уверенная, что на этот раз сумеет найти нужные слова, но Китти так и не вернулась.
В «Волшебном замке» жуткое столпотворение. Потайная дверца шкафа распахнута, публика толкается в фойе и главном вестибюле. Перила трещат под напором людей, толпящихся на площадке и движущихся на балкон и по коридорам. Кто-то невидимый напирает на Сабину сзади, вынуждая ее напирать на кого-то спереди. Она чувствует запах вербены, исходящий от его набриолиненных волос. Здесь собрались все фокусники, все торговцы магическим реквизитом и его изготовители, все завсегдатаи представлений, о которых она когда-либо слышала, и с ними великое множество тех, кого она не знает. Толпа движется в беспрестанном коловращении, но куда все намереваются попасть – Сабине непонятно. Возможно, люди пытаются прорваться в бар, или двигаться их вынуждает поток вновь прибывающих. А может быть, они все, как и Сабина, кого-то ищут. Ей повезло. Она выше большинства людей в толпе, а каблуки еще и добавляют ей роста. Сабину окружает группа вьетнамцев, и она с легкостью смотрит поверх их макушек. Все мужчины в белых смокингах и с черными галстуками, а женщины – в вечерних платьях. Все, кроме Сабины, одетой в костюм ассистентки цвета морской волны, который сшил ей Фан. Прижав руку к груди, она касается гладкого шелка и крохотных синих стеклянных бусинок. В последний раз она надевала этот костюм в «Волшебном замке». Они с Парсифалем давали там прощальное шоу за три месяца до кончины Фана. Фан был с ними на выступлении. Он уже ослеп тогда и все же сидел в первом ряду и поднимал голову на звук голоса Парсифаля, как будто следил за представлением.
Удовольствие от фокусов слепому недоступно, но Фан утверждал, что остался чрезвычайно доволен. После представления он кончиками пальцев трогал бусинки на костюме Сабины.
– Такие крохотные… – с восхищением бормотал он. – Поверить не могу, что когда-то зрение позволяло мне их нашивать!
И вот она снова в «Замке» в костюме с бусинками, и это может означать лишь одно. С великим трудом Сабина поворачивается, чтобы оглядеться вокруг, и смотрит, смотрит. И в конце концов замечает – не Парсифаля, а его прекрасный портрет, афишу сегодняшнего представления. На афише он больше себя реального и изображен на фоне пламенеющего калифорнийского заката идущим по песку и водорослям. Фигура его озарена закатными бликами. Лицо красиво и мудро. На афише он держит на руках кролика, нежно, обеими руками прижимая его к себе. «Парсифаль – это волшебство!» – гласит надпись.
Сабина начинает протискиваться сквозь толпу к артистическому фойе. «Я ассистентка», – повторяет она, раздвигая руками сомкнутые впереди нее плечи, словно раздирая толпу надвое. «Я ассистентка, дайте пройти!» Шаг за шагом она продвигается вперед. Даже те, кто желает ей помочь, не в силах это сделать. Посторониться им некуда.
Сабина выбилась из сил. Бедра ее зажаты между двух мужчин, стоящих к ней спинами. До двери артистического фойе еще добрых двадцать футов, но тут она вдруг распахивается, и выходит Фан. Вид у него озабоченный. Она окликает его, машет, но из-за шума толпы он ее не слышит. Фан озирается, уже готов сдаться, но тут лицо его озаряется радостным облегчением, и он что есть сил машет ей: «Сабина!»
Даже в белом смокинге и черном галстуке Фан все равно отличается от прочих мужчин. Он сияет, как Парсифаль на афише. Он протягивает к ней руки, и она тоже тянется навстречу ему. Фан вступает в толпу, как в воду. Толпа расступается, обтекая его с двух сторон, и, с легкостью добравшись до Сабины, он берет ее за руку и тянет за собой к берегу. «Мы просто места себе не находим, – говорит он ей на ухо. – Парсифаль думал, что ты, наверное, сердишься и можешь не прийти…»
– Я просто застряла, – говорит она. – И вас найти не могла.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
