— Ублюдок! — прошептала она.
— Радуйся, принцесса, что ты не стала его любовницей!
— А почему бы и нет? Почему я не могу желать любящего меня человека, человека чести?
Аларик улыбнулся.
— Говоришь, любовь, честь? Твою честь можно удостоверить в том случае, если ты сможешь назвать отца ребенка, которого ты, возможно, понесла.
Дыхание у Фаллон прервалось, она побледнела, поняв, что Аларик прав. Возможно, она уже носит в своем чреве ребенка.
Увидев вытянувшееся лицо Фаллон, Аларик засмеялся, хотя в смехе его был и привкус горечи.
— Господь убережет от этого, — сердито сказала она.
— Я, так же, как и ты, не заинтересован в появлении ублюдков, — сказал Аларик.
А через некоторое время ей снова показалось, что он ненавидит ее, ибо его слова были сказаны сердито и жестко:
— Но если вы, миледи, носите в себе моего ребенка, не смейте вредить ему…
— Я…
— А если вы это сделаете, вам придется узнать, что такое настоящий гнев.
Фаллон почувствовала, что ее тело пронизала дрожь. Она верила его словам, и ей внезапно стало страшно. Ей захотелось успокоить, остудить клокотавший в Аларике гнев.
— Я никогда не сделаю ничего подобного! — воскликнула она. — Клянусь в этом!
— Случись это, я запру тебя в башне.
— Я не отношусь к числу тех, кто убивает безвинных.
Похоже, он был удовлетворен. Внезапно он страстно поцеловал ее. Затем наклонился к ней, увидел страдание в ее глазах, и лицо его смягчилось.
Он легко, очень легко коснулся ее губ своими. После этого неясного и мгновенного поцелуя Аларик приподнял голову и тихо засмеялся.
— Несчастный глупец! — пробормотал Аларик и нежно провел ладонью по ее лицу. — Бедный Делон! Броситься сломя голову против армии-победительницы ради тебя! Рисковал жизнью… Готов был горы сдвинуть, чтобы заполучить тебя. И я нисколько не осуждаю его, моя любовь, потому что твоя красота сводит с ума… Да, от одного твоего поцелуя человек может потерять рассудок!
Его пальцы играли с застежкой корсета. Она не сделала попытки защититься, чувствуя, как в сладостном предвкушении у нее заныл низ живота. Ее груди набухли от прикосновения его ладоней, и она с нетерпением ждала дальнейшей ласки. Неожиданно она отдалась искушению и позволили своей руке коснуться его волос, пальцами ощутить его атласные пряди. Их глаза встретились, и Аларик издал легких вздох. Затем он снял корсет и положил голову на обнажившиеся груди. Тепло его дыхания родило в ней пламя, и она еле слышно застонала, пока он вдыхал пьянящий аромат женственности, не выпуская ее из объятий. Его рот сладостно дразнил сосок, втягивая и отпуская его. Фаллон потянула Аларика за волосы и снова встретилась с его взглядом.
— Скажи мне, мой господин, если ты считаешь Делона таким глупцом: а ты мог бы сдвинуть горы для того, чтобы заполучить меня?
Аларик довольно долго смотрел на нее. В его глазах играли отблески огня от камина.
— Нет, — с полной определенностью сказал он.
— Подлец! — возмущенно воскликнула она и замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Но он поймал ее руку и поцеловал.
— Успокойся, моя неистовая ведьма, прошу тебя. В тебе есть все, что мужчина может желать, и я знаю это гораздо лучше, чем твой друг Делон. Я покорен твоей неистовой женственностью и красотой. Да, ты бередишь меня… Ты это хочешь услышать? Если бы Делон коснулся тебя, вполне возможно, что боевой топор раскроил бы ему череп… Ты хочешь услышать о том, что ты красива? Ты это и сама знаешь, моя принцесса. Ты хочешь услышать, что я хочу тебя? Я уже тебе неоднократно это доказывал. Сдвину ли я горы из-за тебя? Да, потому что ты моя и я никогда тебя не отпущу.
Фаллон смотрела на него с изумлением. Она чувствовала тяжесть его тела, и, хотя они оба были одеты, ощущала свидетельство его возбуждения. Да, он желал ее, как и она желала его. Он был нужен ей в этот момент как воздух, нужен для того, чтобы выжить. Однако она не могла верить его пылким словам. Он был прежде всего воином Вильгельма Завоевателя.
Его губы приблизились к губам Фаллон, и она не уклонилась. Поцелуй был крепкий и продолжительный, она вскрикнула и обвила его плечи руками. Ее язык вел дуэль с его языком, наслаждаясь его упругой силой. Она всхлипнула, когда большая ладонь накрыла ей груди, и задрожала от восторга, когда эта рука стала высекать из нее искры.
Когда он поднялся, чтобы раздеться, Фаллон увидела его тело в свете дня. Это было великолепное тело, плечи — могучие и мускулистые. Она глянула вниз и внезапно застеснялась.
— Солнце уже высоко поднялось, — смущенно проговорила она.
— Оно родственно пламени, которое ты высекаешь во мне, — шепотом ответил он. Его руки ласкали тело Фаллон, раздевая ее. Вскоре они лежали, прижавшись друг к другу, обнаженные и трепещущие. Аларик гладил девичий живот, будил желание, и Фаллон тихонько ахала. Она прижалась к нему головой и коснулась языком его плеч, затем стала целовать грудь, рисуя на ней влажные линии и кружки, рождая в нем горячие вздохи. Она лежала на нем, исследовала, изучала его тело, играла с ним. В конце концов Аларик издал хриплый вскрик, и внизу оказалась она. Фаллон сжала зубы и в нетерпеливом ожидании тихонько застонала, когда Аларик приподнял ее за ягодицы. Он стал медленно и осторожно входить в нее, шепча о том, как она красива, как обольстительна в эту минуту. Мало-помалу его толчки участились, и Фаллон приникла к нему всем телом, выгибаясь навстречу его движениям.
Внезапно он приподнялся на руках. Фаллон вскрикнула и потянулась к нему, пытаясь вернуть в свое лоно. И тогда Аларик обрушил на нее шквал поцелуев. Он целовал лицо, губы, груди и соски, волнующийся нежный живот, нетерпеливо подрагивающие бедра и, наконец, то место, где рождались в ней желание и пламя — трепещущий треугольник, пока Фаллон не забилась в содроганиях. Лишь после этого он снова погрузился в нее, чтобы она тут же задохнулась от пронзительно-жгучего, всепоглощающего экстаза.
Пока в ней разгорались звезды, казалось, весь внешний мир погрузился во тьму. На мгновение мелькнула мысль, уж не умирает ли она среди этого ослепляющего блеска и блаженства, ибо то, что она испытывала, на земле не испытывают.
Несколько секунд не было ничего, кроме тьмы, однако она чувствовала, как его тело переливается в нее… Где-то пели птицы; солнечный свет бил в окно.
Никто из них не нарушил молчания. Аларик продолжал нежно обнимать ее, и сквозь сладостную дрему Фаллон почувствовала, что он возобновил движение. Он снова довел ее до возбуждения, и звезды снова горели и падали, после чего Фаллон погрузилась в глубокий спокойный сон.
Когда она проснулась, Аларика в комнате не было. Фаллон услышала ржание лошадей во дворе, отбросила меховое покрывало и подбежала к окну.
Аларик был там. Снова в военных доспехах — в кольчуге и длинной тунике, украшенной его гербом. На нем был шлем, скрывавший все лицо, за исключением глаз. Рядом гарцевал огромный красавец — жеребец Сатана, также по всей форме снаряженный для войны.
