Тяжело вздохнув, Ева взяла в руку скопированный диск.
– Фини закроет дело через сорок восемь часов после того, как получит это. Конечно, чтобы изловить всех соучастников преступления по крайней мере на двух континентах, потребуется куда больше времени. Но, так или иначе, этот кошмар прекратится.
Рорк подошел сзади к ее стулу и начал массировать ей плечи, стараясь снять напряжение.
– Я понимаю, как тяжело для тебя не присутствовать при развязке. Можешь утешаться тем, что дело не закончится через пару дней, если не будут найдены ответы на все вопросы. Ты чертовски хороший коп, Ева.
– Была.
– И есть. Результаты тестирования и мнение Миры вернут тебе прежнее положение. – Рорк наклонился и поцеловал ее. – Когда ты снова окажешься по ту сторону черты, мне будет тебя не хватать.
Ева невольно улыбнулась.
– Ты сумеешь примазаться ко мне, по какую бы сторону я ни находилась. Давай отправим эти данные, и через день-два мы сможем наблюдать события на экране телевизора, как простые граждане.
– Только надень пальто.
– Мое пальто превратилось в рвань, – напомнила Ева, когда они спустились в холл.
– У тебя есть другое. – Открыв шкаф, Рорк продемонстрировал длинный рукав из бронзового кашемира. – Сейчас слишком холодно, чтобы выходить в куртке.
Ева потрогала рукав.
– У тебя где-то спрятаны роботы, изготовляющие такие пальто?
– В каком-то смысле. Перчатки в кармане, – напомнил Рорк, надевая свое пальто.
Выйдя на холод, Ева вынуждена была признать, что чертовски приятно чувствовать на себе нечто теплое и мягкое.
– Как только отправим данные, вернемся назад, разденемся догола и на какое-то время забудем обо всем на свете. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа.
– Недурной план.
– А завтра ты вернешься к своей работе и перестанешь вертеться вокруг меня.
– По-моему, я не верчусь, а просто играю роль Ника при своей Норе (Частный детектив Ник Чарльз и его жена Нора – герои романа Дэшила Хеммета «Тонкий человек» и нескольких фильмов.) , и небезуспешно.
– Какого еще Ника?
– Ника Чарльза, дорогая. Придется повысить твое образование в области развлекательного кинематографа первой половины двадцатого века.
– Не знаю, где ты находишь время для такой ерунды. Очевидно, все дело в том, что ты не спишь, как все нормальные люди. Ты проводишь дни и ночи, зарабатывая свои миллиарды… Кстати, мы же должны обсудить твою идиотскую идею класть деньги на мой счет. Я хочу, чтобы ты их забрал.
– Все пять миллионов – или без пятисот тысяч, которые ты жертвуешь клинике на Канал-стрит?
– Не умничай! Я вышла за тебя ради твоего тела, а не ради твоих баксов.
– Как это трогательно, дорогая Ева! А я-то думал, что все дело в моем кофе.
– Кофе тоже сыграл свою роль. Так вот, завтра ты заберешь деньги, закроешь этот дурацкий счет… О боже, Луиза! Немедленно поезжай в Центр Дрейка! Черт возьми, как же мы упустили это из виду?!
Рорк резко повернул машину, задев обочину тротуара.
– Думаешь, с ней могут расправиться?
– Раз они убрали Джен, то не могут позволить Луизе говорить. – Ева вытащила из кармана сотовый телефон. – Фини, немедленно отправляйся в Центр Дрейка к Луизе! Я еду туда же – буду минут через пять. Они попытаются разделаться с ней, Фини. Она слишком много знает.
– Сейчас выезжаем. Но не волнуйся так, Даллас, Луиза под охраной.
– Как же ты не понимаешь?! Полицейский не станет задерживать врача! Свяжись с ним, Фини, и прикажи никого не пропускать в палату. – Она нажала кнопку и убрала телефон обратно в карман. – Они обещают прибыть туда минут через пятнадцать.
– А мы там будем через две минуты, – пообещал Рорк. – Ты опасаешься Уэйверли?
– Он нынешний президент АМА, глава хирургического отделения, специалист по пересадке органов и член правления Центра Дрейка. – Ева с трудом удержала равновесие, когда Рорк свернул в гараж. – Кэгни – дядя Луизы, но при этом он руководитель Центра и один из самых уважаемых хирургов в стране. Ханс Вандерхавен имеет международные связи, и только бог знает, где он теперь. Я опасаюсь каждого из них. А если не они, то многие другие медработники могут войти в палату Луизы, не вызвав подозрений. Есть множество способов устранить пациента и замести следы.
Рорк остановил машину у Центра, и они бегом бросились к входу. Им повезло: лифт оказался на первом этаже, и, кроме них, в него никто не вошел.
– Они не знают, что Луиза говорила со мной, – сказала Ева, наблюдая за меняющимися цифрами этажей над дверями и мысленно поторапливая их. – Она достаточно умна, чтобы помалкивать об этом или разыграть обморок, если кто-нибудь попытается на нее надавить. Но они могли вытянуть кое-что из Джен, прежде чем прикончить ее. Теперь они наверняка знают, что Луиза располагает данными о звонках в медцентры, что она наводила справки, делала обвиняющие заявления…
«Мы не должны опоздать», – сказала себе Ева и выскочила из лифта, как только открылись двери.
– Мисс! – К ней подбежала медсестра. – Вы должны зарегистрироваться. Вы не имеете права…
– Где полицейский, дежуривший у этой палаты? – осведомилась Ева, толкнув дверь и убедившись, что она заперта.
– Не знаю. – Сестра попыталась оттеснить ее от двери. – Сюда допускаются только члены семьи и медперсонал.
– Отоприте дверь!
– Пациентку в этой палате нельзя беспокоить без разрешения врача. Мне придется попросить вас удалиться. Если вы не подчинитесь, я вызову охрану.
– Вызывайте. – Разбежавшись, Ева взломала дверь двумя мощными ударами и ворвалась в палату. – Проклятие!
Кровать была пуста.
Повернувшись к сестре, Ева ухватила ее за воротник кремового халата.
– Где Луиза?
– Я… я не знаю! Она должна быть здесь… Когда я двадцать минут назад заступила на дежурство, мне было велено ее не беспокоить.
– Вот твой коп, Ева. – Рорк присел на корточки с другой стороны кровати, щупая пульс лежащему без сознания полицейскому. – Он жив. По-моему, его накачали снотворным.
– Какой врач велел не беспокоить Луизу? – спросила сестру Ева.
– Ее лечащий врач – доктор Уэйверли.
– Помогите этому копу. – Ева наконец отпустила медсестру. – Полиция прибудет через десять минут. Я хочу, чтобы вы перекрыли все выходы из здания.
– У меня нет полномочий…
– Делайте, что вам говорят! – Ева повернулась к Рорку. – Скорее всего, ее увезли в отделение трансплантации органов. Когда мы придем туда, нам придется разделиться, иначе мы не сможем обыскать все помещения.
