Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Накануне краха Австро-Венгрии на нынешних хорватских территориях (население 3,5 миллиона человек) проживали 130 тысяч немцев, 100 тысяч венгров, почти 50 тысяч чехов, 20 тысяч словаков. Примерно пятую часть населения составляли сербы. В конце 1940-х, когда хорватскими стали некоторые области, входившие в межвоенный период в состав Италии, гражданами социалистической республики считались 75 тысяч итальянцев. Единая страна складывалась из региональных кусочков постепенно, в результате непростых политических процессов, сочетавших в себе противоположные тенденции сближения и размежевания разных народов и групп населения — и близких между собой в этническом и языковом отношениях, и друг от друга далеких.
Войны и волны массовых переселений постоянно корректировали этнические карты, просеивали Балканы сквозь национальное сито все с более и более мелкими ячейками. «Собирание» нации оказалось непростым еще и потому, что пути развития отдельных хорватских территорий — Загреба и Загорья (ядро области, считавшейся собственно Хорватией), Славонии и теперешней Воеводины, находившихся под влиянием Венгрии и Сербии, итальянизированных Далмации, Истрии и Кварнера, живущей по законам наследственной солдатчины Военной Границы, — вышли очень уж разными. Сложить мозаику в хорватский рисунок было трудно. Некоторые населенные хорватами (или населенные отчасти хорватами) районы — Западная Герцеговина, Босанская Посавина, Которский залив, Восточный Срем — по разным причинам остались вне границ современного «материнского» государства. Единственный период, когда это государство хотя бы формально объединяло почти все земли, которые в хорватском коллективном создании принято считать «своими», пришелся на несчастливое время НГХ, стопроцентно зависимого от старших партнеров по Оси и поделенного ими на немецкую и итальянскую зоны влияния.
Многовековое давление Османской империи с юго-востока на северо-запад Европы промяло в границе современной Хорватии огромную дугу. Из Осиека, главного города области Славония, до административного центра крайнего юга страны, Дубровника, — примерно 350 километров свободного птичьего полета, если двигаться напрямую, через Боснию и Герцеговину. Строго вдоль хорватской границы птицы не летают, но если зачем-нибудь все же полетели бы, то почти удвоили бы протяженность маршрута.
В новых условиях, в 1990-е годы, районы компактного проживания сербов в Далмации, Кордуне, Лике, в Бановине и Славонии при открытой поддержке националистов из Сербии и соучастии белградских властей стали оплотами сепаратизма: когда Хорватия провозгласила независимость, так называемая Республика Сербская Краина объявила о своем выходе из состава Хорватии. Местные сербы традиционно «держались» за Югославию, а институты федеративной государственности — полицию, армию, партийный и административный аппарат — считали залогом безопасности и равноправия. Началась война, которой в Хорватии присвоили статус отечественной и которую в этой стране считают прямым результатом сербской агрессии. Как раз в ту пору — хотелось бы верить, что такое случилось последний раз в истории, — и были прерваны прямые линии коммуникаций на западе Балкан, оставшиеся доступными только для птиц.
ДЕТИ БАЛКАН
ЗВОНКО БУШИЧ
угонщик самолета
Выходец из хорватских районов Западной Герцеговины, 20-летний загребский студент Звонко Бушич в 1966 году уехал в Австрию изучать историю славян. В Вене он познакомился с американской студенткой Жюльен Эдит Шульц, которая через несколько лет стала его женой. В 1970-м молодая пара совершила свой первый публичный политический акт: с высотного здания, выходящего на центральную загребскую площадь, Бушич и Шульц разбрасывали антиюгославские листовки. Выйдя из тюрьмы, они перебрались вначале в ФРГ, а затем уехали в США, где принимали участие в деятельности организации «Хорватское национальное сопротивление», боровшейся против Югославии в том числе террористическими методами. 10 сентября 1976 года Бушич, Шульц и еще трое хорватских эмигрантов захватили авиалайнер Boeing‐727 компании TWA с 76 пассажирами и членами экипажа, выполнявший полет из Нью-Йорка в Чикаго. Бушич сообщил пилотам: на борту находится взрывное устройство, еще одно заложено в камере хранения Центрального железнодорожного вокзала Нью-Йорка и может быть приведено в действие по его сигналу. Террористы потребовали публикации в пяти ведущих американских газетах прокламации «Призыв к борьбе против сербской гегемонии» и ее распространения в нескольких мировых столицах. Самолет взял курс на Европу, во время дозаправки в Гандере угонщики освободили 30 пассажиров. В Париже после переговоров с послом США во Франции террористы сдались полиции. Взрывное устройство на борту авиалайнера оказалось муляжом (скороваркой), никто из пассажиров не пострадал. В Нью-Йорке при обезвреживании бомбы один полицейский погиб, другой получил ранения. Американский суд приговорил Бушича и Шульц к пожизненному заключению с возможностью ходатайствовать о помиловании через десять лет. Шульц провела за решеткой 13 лет, Бушич — 32 года. В 2008-м он был освобожден при посредничестве хорватских властей и правозащитных организаций и депортирован в Европу без права возвращения в США. В Хорватии, примкнув к маленькой правоконсервативной партии, Бушич неудачно пытался заняться политикой. В 2013 году он застрелился в своем доме под Задаром. В предсмертном письме Бушич дал понять, что реалии завоевавшей независимость родины оказались далекими от идеалов его борьбы.
Сербский мятеж продлился пять лет, пока не был сломлен хорватской военной силой и погашен усилиями международных посредников. Мне доводилось работать по обе стороны линии фронта, разное повидать, беседовать там со всеми, кто только соглашался со мной говорить, — и с генералами, и с рядовыми, и с националистами, и с пацифистами, и со священниками, и с тюремщиками, и с гражданскими, и с военными; присутствовать на медальных парадах и переговорах о перемирии; осматривать боевые позиции и попадать под обстрелы, а потом в обозе хорватской армии объезжать городки и села, брошенные бежавшими в страхе перед репрессиями сербами. Накопилось немало драматических репортерских воспоминаний, неутешительный набор батальных картин, и вот его горестные фрагменты: простреленный танковым выстрелом дорожный указатель Beograd на соединяющей сербскую и хорватскую столицы автостраде; памятник в Пакраце героическому партизану Второй мировой, бронзовое горло которого вырвано осколком снаряда новой войны; чашки с остывшим чаем в сербском доме в Слуне — хозяева оставили свое жилище, не успев закончить трапезу…
В результате вооруженного конфликта 1991–1995 годов численность сербов в Хорватии сократилась почти втрое, с 12,1 до 4,3 % населения. Самый острый вопрос отношений с национальным меньшинством оказался урегулированным жестким образом: в связи с фактическим упразднением собственно меньшинства в качестве заметной политической силы. Эмпирическим способом подтвердилось, что военные способы разрешения территориальных и иных противоречий и в наше время оказываются действеннее и эффективнее мирных: границы определяются по результатам боевых побед, посредством этнических чисток и массовых переселений. Этому в XX веке научил не только опыт двух мировых войн — именно так случилось на излете столетия и в Боснии и Герцеговине, и в Хорватии, и в Косове.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
