– А София, Эдди и эта женщина… Каролина?
– Все там. С ними все в порядке.
– Что ты сделаешь с убитыми?
– Похороню.
Тидеманн задумался и огляделся по сторонам. Поднял глаза на виллу:
– Теперь это все твое, да? Это то, чего ты хотел?
Гектор смотрел на сына. Последний раз такая возможность предоставлялась ему полгода назад. Но та встреча получилась короткой – их быстро разлучили. Тем не менее Гусману оказалось достаточно тех нескольких минут, чтобы понять: сейчас перед ним стоял совершенно другой Лотар. Он был старше, сильнее… И волосы у него отросли. Но главное – у этого нового Лотара был тяжелый взгляд. Взгляд человека, хлебнувшего в жизни лиха.
– Похоже, так, – ответил Гектор на вопрос сына. – Теперь все это мое.
– И оно стоило всего этого?
Гусман провел по лицу ладонью и вздохнул.
– У меня нет ответа на твой вопрос.
Лотар кивнул. Снова задумался, посмотрел на отца.
– Но почему? – В голосе юноши слышался протест.
– Потому что я этого не знаю, – тихо сказал Гектор.
Тидеманн вглядывался в отца, словно пытался его понять. И тут Гусман не выдержал.
– Я рад видеть тебя… – начал он, но Лотар перебил его:
– Альберт… Что с ним, с Михаилом и остальными, которых высадили в Мюнхене?
– С ними все будет хорошо, – заверил сына Гектор.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю.
– Ты можешь мне это обещать?
Обещать Гусман не мог, но тем не менее кивнул. И Лотар почувствовал его ложь, хотя, похоже, и не ожидал ничего другого.
– Я хочу к Йенсу и Софии, – сказал молодой человек.
– Скоро ты их увидишь.
– Я хочу видеть их прямо сейчас. – Тидеманн повернулся и пошел к лестнице, по которой сюда поднялся.
– Страх!.. – закричал ему вслед Гектор.
Лотар остановился.
– Что ты сказал?
– Страх… Ты спрашивал меня, зачем все это.
Юноша замедлил шаг, но продолжил идти. Он ждал, что его отец скажет дальше.
– Страх двигал мной… Так было всегда. Так мне кажется, по крайней мере… – Гусман проглотил конец фразы.
– Как это? – не понял Лотар.
– Я не знаю.
– Защита?
– Да, наверное.
Тидеманн развернулся и сделал несколько шагов в сторону Гектора.
– Но от чего?
– Я не знаю, – повторил Гусман с отчаянием в голосе.
– А ты подумай.
Гектор наморщил лоб, но ответа на вопрос Лотара у него не было.
– Скажи, о чем ты сейчас думаешь? – спросил сын.
– Как всегда, о тебе.
– Но мне это не нужно. Я просто хочу знать, понять тебя… Это единственное, о чем я тебя прошу. Страх в качестве защиты – от чего?
Повисла пауза. Стало слышно, как плещет вода в пруду.
– От всего, – нашелся наконец Гектор.
– Попробуй поконкретней.
Гусман задумался.
– От нищеты… – начал он шепотом. – От отверженности… От бессилия… – Тут его словно прорвало, и он продолжил: – От презрения к самому себе, от жажды, голода… От слабости, одиночества… От тишины, от пустоты… – Мужчина огляделся. – От всего этого.
Лотар задумался. Кивнул.
– И это плохо, как ты думаешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Что страх – причина всего этого зла?
Гектор снова надолго замолчал.
– Может быть, я не знаю, – вздохнул он в конце концов.
– Моя мама была доброй, – сказал Тидеманн.
– Да, Франка была доброй, – согласился его отец.
– София похожа на нее… Тебя тянет к таким, к добрым.
– Может, ты и прав, – вздохнул Гусман. – Ты тоже добрый, Лотар.
– Я – наполовину ты, наполовину мама. Одна половина во мне добрая, другая злая. Я никому не хочу причинять зла, но, похоже, делаю это.
Эти слова больно задели Гектора.
– Нет, Лотар, – поспешил возразить он. – Ты – добрый. Добрый целиком и полностью, не беспокойся насчет этого. – Услышал в своем голосе нотки панического страха.
– Покорми доброго волка, говорила мама…
– Сделай это, – оживился отец. – Давай…
– И что будет? Ты не изменишься, Гектор?
Глаза мальчика загорелись надеждой. Гусман ощутил сильное желание сказать «да», но не мог обмануть сына.
– Нет, к сожалению, – ответил он.
Тидеманн медленно кивнул, как будто пытался с этим смириться.
– Хорошо, – сказал он. – Так что все-таки будет с Альбертом и остальными, в Мюнхене?
– Не могу сказать.
– Вот как?
– Мне жаль, Лотар, – ответил Гектор, наблюдая, как подошедший Лешек берет мальчика за плечо и уводит.
Стихло все, кроме плеска воды и птичьего щебета. Из нагрудного кармана Гусмана торчала сигара. Он достал ее, чиркнул зажигалкой и закурил. Мысли бродили у него в голове, искали выхода. Они были неясными, исполненными ненависти и смерти и в конечном счете – никчемными, никуда не ведущими.
У сигары был горький привкус. Гектор бросил ее в пруд, где она зашипела и погасла.
Сделай все по справедливости.
Эти слова пришли сами собой. Нечто подобное Гусман слышал от брата Роберто в Тоскане. «Иногда достаточно просто поступить по справедливости», – говорил тот.
Справедливость… Знать бы еще, что это такое!
Звук шагов прервал размышления Гектора. К нему приближался Смялы.
– Пора за работу, – сказал он.
Гусман помедлил несколько секунд, а потом поднялся и пошел за Лешеком в дом.
* * *
В восьми метрах перед виллой был вход в подвальные помещения. Большинство из них предназначались для персонала – незамысловатые спальные комнаты с двухъярусными кроватями. В остальных стояли сейфы с деньгами, ящики с оружием и кокаином. Имелись и бомбоубежища с запасами продовольствия на случай ядерной войны.
В глубине коридора обнаружился зал с бетонными стенами без окон. Здесь стояли компьютеры и другое оборудование.
Лешек включил компьютер. Он знал, что ему надо, – деловые контакты Игнасио, информация о его бизнесе, сведения о движении денег на его счетах. Дело сделано – теперь пожалуйте к столу.
Гектор вытащил бумагу из принтера и присвистнул. Операции были масштабны, суммы чудовищны. Сеть контактов Игнасио Рамиреса распространялась на весь земной шар.
