Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
После того, как Петр умер, оставив страну в состоянии кризиса – то ли кризиса модернизации, то ли обыкновенного, вокруг трона завязалась борьба группировок высшей знати, одни из которых поддерживали внука почившего императора, другие – его жену.
Победили Меньшиков и Бутурлин, и на троне оказалась Екатерина I – она же Марта Скавронская.
Не то литовка, не то латышка, не то полька, не то немка по происхождению, [55] крестьянка по сословной принадлежности, обозная шлюха – по образу жизни и роду занятий (не оставившая прежних привычек и после замужества), некультурная и неграмотная баба – по сути.
Впрочем, жила она и царствовала недолго, скоропостижно скончавшись в 1727 году (между прочим, Екатерине было всего сорок шесть лет, и особо слабым здоровьем она никогда не отличалась, так что не исключено, что дело тут было нечисто). После ее кончины трон занял единственный оставшийся в живых прямой потомок Романовых по мужской линии, и – единственный почти на век вперед, чьи права на престол были неоспоримы – Петр Алексеевич, он же Петр II, сын царевича Алексея и внук Петра I.
Казалось, никаких предпосылок династического кризиса не было (то, что фактическое управление страной находилось в руках придворной клики, в принципе неважно – такая ситуация была нередкой и в других странах).
Но увы – император, которого пытались выдать то за Анну Меньшикову, то за Екатерину Долгорукую, умер от оспы на четвертом году царствования, так и не успев жениться, и соответственно – не оставив потомства.
Ничем, кроме низвержения всесильного «полудержавного властелина» его правление не отмечено.
Бездетной умерла сменившая его Анна Иоанновна, процарствовавшая десять лет, чье правление ознаменовалось тремя вещами – переименованием дворянства в шляхетство на польский манер, бироновщиной и попыткой реально ограничить самодержавную власть (ни то, ни другое, ни третье мы сейчас подробно обсуждать не будем, хотя темы эти весьма интересны).
Не оставив потомства, она успела перед своей кончиной в 1740, утвердить в Санкт-Петербурге, в качестве наследницы всероссийской короны свою племянницу – Анну Леопольдовну, супругу принца Антона Брауншвейгского, и ее новорожденного сына Иоанна Антоновича, коронованного почти сразу после рождения, как император Иоанн VI.
Дальнейшее, в традиционном описании выглядит, если говорить кратко, следующим образом – недовольные засильем иностранцев, гвардейцы возвели на престол последнего отпрыска Петра Великого – его дочь Елизавету, что было исторически прогрессивным и полностью соответствовало сложившейся ситуации и государственным нуждам.
Положительная оценка этого переворота, в котором полагалось видеть» «народное движение, направленное против преобладания иноземцев», стала неукоснительной традицией, и всякие сомнения долгое время были просто немыслимы. Более того, эта оценка является господствующей даже в работах последних лет, когда, казалось, не осталось ни одного не переоцененного события отечественной истории.
Я.А Гордин, например, даже полагает, что гвардия в событиях 1741 года, стала своеобразным российским парламентом, реализовавшим, пусть и своеобразно, волю народа, которому надоело изобилие немцев при дворе.
В сочинениях историков даже советской эпохи, среди аргументов в пользу Елизаветы, можно встретить и тот, что она была дескать, самой законной из наследников Петра и имела более всего прав на престол (согласитесь, читатель – несколько странный аргумент для ученых, живших в стране победившего социализма).
А в массовом сознании события 1741 года вообще стали настолько общим местом, что даже абитуриенты, поступающие на исторические факультеты не всегда могут твердо ответить – кого собственно свергли?
О Брауншвейгской (точнее Баруншвейг-Люнебургской) династии – преставления самые смутные, и по разным вариантам Елизавета низложила не то Анну Иоанновну, не то Бирона.
Даже пишущие на исторические темы беллетристы ситуацию 1740-41 годов представляют не слишком хорошо. [56]
Поэтому, есть смысл подробно разобрать все происходившее тогда.
В начале, поговорим о личности самой Елизаветы Петровны Романовой (последней настоящей, «чистокровной», Романовой на русском престоле, если не принимать в расчет некоторые обстоятельства).
Ключевский пишет что царствование ее было «не без славы и даже не без пользы».
Если стать на точку зрения, что «могло быть и хуже», то вполне можно с ним согласиться. Но стоит детальнее рассмотреть период ее правления, и можно уверенно констатировать – Елизавета была полностью неспособна к государственным делам.
По сути, она была типичной барышней предшествующего столетия, получившей образование в девичьей.
«Ленивая и капризная, пугающаяся всякой серьезной мысли, питавшая отвращение ко всякому деловому занятию» особа, до конца жизни не знавшая, что Англия – остров. Может быть, в монархии конституционной, она могла бы быть неплохой государыней, не докучающей министрам своим царственным вниманием. Но в самодержавной России она была явно не на месте.
Даже из записок императрицы Екатерины, относящейся к ней благожелательно, вырисовывается следующий образ Елизаветы «бой-баба, крикливая, грубая, всегда под хмельком, завистливая… исполненная подозрений».(105,397)
Ее сумасбродства обращали на себя внимание даже в эпоху абсолютизма, когда каждый европейский государь, кроме английского да еще польского, мог смело заявить: «Государство – это я». [57]
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
