ПРИЛОЖЕНИЕ X
МЯТЕЖ ТРЕНКАВЕЛЯ (1240 г.)
В то время, когда легатом был епископ Турне, папа поручил братьям, принадлежавшим к доминиканскому ордену, провести дознание против еретиков, и с этой целью были направлены братья Пьер Селлани и Гильом Арно; они призвали к ответу нескольких тулузских еретиков, коих, как им казалось, они с большей легкостью могли бы убедить, и сообщили о них как о признанных еретиках; затем расследование мало-помалу добралось до некоторых более значительных людей. Из этого вышло так, что некоторые из них, люди весьма богатые, стали препятствовать действиям инквизиторов; это принесло такое зло и оказало такое действие, что братьям, равно как и епископу, пришлось покинуть город, и даже целый монастырь братьев-доминиканцев разом был изгнан; что же касается того, чему подвергли каноников церкви и их людей, об этом я лучше умолчу из уважения к городу, население коего, в целом доброе, в настоящий момент заражено небольшим количеством дурной закваски. В это же самое время епископ Турне был освобожден от бремени своих обязанностей и был заменен преподобным сеньором Иоанном, архиепископом Вьеннским; об этом, если прочесть то, что его святейшество папа Григорий IX написал ему по поводу сказанного выше, можно узнать всю правду. Что же касается названного епископа, он, несмотря на снедавшую его лихорадку, не замедлил явиться к папскому престолу и поведать папе о творящемся зле. Впрочем, многие вещи были улажены благодаря заботам нового легата, с тем, чтобы дознание могло вестись более свободно; было установлено, что тому, кто захочет чистосердечно рассказать всю правду о себе и о других и поклянется впредь не повторять того же, не надо будет опасаться ни за себя, ни за свое добро, и покаяние его будет принято. И даже, поскольку братьев доминиканцев опасались из-за чрезмерной их суровости, к ним присоединили монаха из францисканского ордена, который должен был своей мягкостью умерить их суровость; больше того, к этому было прибавлено, что инквизиторы будут сами разъезжать по различным городам края, и там допрашивать жителей, дабы те не могли пожаловаться на неудобства, испытываемые ими при удалении от родных мест. Все так и было сделано, и инквизиторы, прибыв в Кастельнодари, призвали к себе мужчин и женщин, живших по соседству, и почти все они оказались настолько тесно связаны между собой, что от них нельзя было добиться правды или почти ничего нельзя было вызнать. И потому, внезапно и без предупреждения, братья доминиканцы перебрались в Пюи-Лоран, где никто еще не успел сговориться, и там они получали сносные признания до тех пор, пока бумагой, неведомым образом полученной от городского управления, расследование не было надолго приостановлено.
Тем временем архиепископ Вьеннский был отрешен от своей должности, и папа послал на его место легата a latere[157], а именно епископа Прене, кардинала римско-католической церкви.
В год от Рождества Христова 1239, в третий день июня месяца, в субботу, в шесть часов, произошло солнечное затмение; другое произошло в том же году в день святого Иакова. На этот раз солнце затмилось более, чем бывает это к вечеру, когда лучи его слабеют, однако не так, как в прошлый раз, ибо тогда наступила такая темень, что показались звезды.
В следующем году (год от Рождества Христова 1240) граф Тулузский, собрав многочисленное войско, летом вошел в Камаргу и напал на город графа Арльского близ Тренкетайля, по эту сторону Роны, и война шла почти все лето, и в ней чередовались штурмы и оборона укреплений посредством камнеметов и осадных машин и сражения на реке. На помощь графу Тулузскому пришли марсельцы, ибо он был их сеньором.
В то же время Тренкавель, сын прежнего виконта Безье, сговорившись со знатными сеньорами Оливье де Термом, Бернаром д'Орзалем, Бернаром Югом де Серлонгом, Бернаром де Вильневом, Югом де Ромегу, его племянником, и Журденом де Сессаком, захватил земли короля в диоцезах Нарбоннском и Каркассонском; и даже в его руки перешли многие замки, Монреаль, Монтолье, Сессак, Лиму, Азиллан, Лорак, в это первое время натиска и смятения он получал все, что хотел. С другой стороны, в Каркассон явились преподобные отцы архиепископ Нарбоннский и епископ Тулузский, затем бароны из этих мест и многие местные клирики со своими людьми и имуществом, считая, будто в городе, а равно и в предместье, они будут в безопасности; в самом деле, епископ Тулузский часто бывал там, проповедуя горожанам, и ободряя их, и предостерегая против измены Церкви и королю, которые, как им было известно, не стали бы долго такого терпеть. Пока произносились увещания и проповеди, город наполнялся зерном и виноградом, стены укреплялись, ставились машины и шли приготовления к бою. Но некоторые люди из предместья тайно снеслись с врагом, предлагая его туда впустить. И, когда граф Тулузский, возвращаясь из разоренной им Камарги, прибыл в Пеннотье близ Каркассона, к нему явился королевский сенешаль, который призывал его изгнать из края врагов названного короля. Граф ответил, что по этому поводу он созовет совет в Тулузе, и каждый вернулся восвояси.
Вскоре после того епископ Тулузский, умевший сладкими речами умиротворять ненависть, вместе с сенешалем явился в предместье, собрал горожан и народ в церкви Пресвятой Девы Марии, и там, на алтаре Пресвятой Девы, всех их связал клятвой на теле Христовом, на святых мощах и на святых Евангелиях, обязав всех, кто был в городе, стоять за Церковь и короля и защищать их. Затем, на следующий день, в праздник Рождества Пресвятой Девы Марии, получив от короля письма с тем же гонцом, коего горожане к нему отправили, прелаты и знатные сеньоры, затворившись в городе, с величайшей радостью и торжеством их показали.
Но в ту же ночь случилось так, что изменники, нарушив данные ими клятвы, впустили в предместье врагов короля и Церкви. Многие находившиеся в предместье клирики укрылись в церкви, и, несмотря на то, что от самого правителя получили скрепленное его подписью разрешение идти в Нарбонн с обещанием безопасности, по выходе были встречены этими нечестивцами и предательски зарезаны; таких было человек тридцать, и помимо того еще большее количество людей было убито у ворот. Затем, принявшись рыть землю наподобие кротов, осаждавшие попытались проникнуть в город, но наши, также под землей, вышли им навстречу и оружием, дымом и негашеной известью заставили их прекратить эти работы. Я не премину сообщить, что Бернар Арно, Гильом ле Фор и другие сеньоры из замка Пеннотье, несмотря на то что накануне поклялись сенешалю явиться к нему, дабы защищать город, назавтра же нарушили свое обещание и присоединились к врагу. Эти дурные люди были ослеплены собственной злобой и не видели ни того, что могла бы принести им их верность, ни того, чего могло им стоить их предательство.
