Циолковский В последнее время зарубежные корреспонденты неоднократно задавали мне вопрос о перебежчиках и предателях в КГБ и разведке. Их интересовало, что происходило в КГБ, когда изменял старший офицер? Какими были контрмеры (мероприятия по локализации)? Был ли я лично связан с каким-либо делом перебежчика в эти последние десятилетия, что мог бы рассказать о них? Это одна из самых сложных проблем. Разведчик становился невозвращенцем или в результате перевербовки противником из-за допущенных промахов в работе, или по политическим, или личным мотивам. В любом случае — это измена Родине и долгу, это удача для противника, которому удалось подчинить своему влиянию, завербовать или склонить на свою сторону русского разведчика. В войне разведок периода «холодной войны», да и сейчас, это одна из главных целей наших оппонентов.
Каждая измена разведчика в КГБ всегда воспринималась болезненно, весьма тревожно. Надеюсь, что мои оппоненты во Франции, Англии, США, Германии это испытали на собственном опыте: каждая измена, уход к противнику заставлял пересматривать все.
Касались ли меня, как одного из руководителей разведки, последствия предательств или дел перебежчиков? Конечно. Мне знакома, и весьма глубоко, горечь неудач и боль поражений. Я был свидетелем падения Аркадия Шевченко в НьюЙорке, спасал преданных Гордиевским, Кузичкиным и другими. Все они забыли, что Родину любят и берегут, как мать, даже если она в нищенском одеянии, а не поносят на всех перекрестках мира.
Чаще всего интересутся изменой Шевченко. Что ж, еще несколько слов о нем.
Неуклюже попытался он представить себя жертвой в передаче «Совершенно секретно», давая интервью нью-йоркскому корреспонденту радио и телевидения В.Звягину (февраль 1992 г.).
Как бы ни изменилось время, но предатель — все-таки иуда. В газете «Советская культура» (8 декабря 1990 г.) была опубликована статья спецкора А.Макарова под заголовком «Не хочу выглядеть иудой. Я жертва…» В основу статьи было положено интервью корреспондента с предателем Родины Аркадием Шевченко. Характер публикации и высказывания Шевченко выглядят стремлением убедить читателя в том, что бывший советский дипломат оказался просто жертвой существовавшей в СССР системы, а не государственным преступником, который нарушил верность Родине.
В 1985 г. в США вышла книга Шевченко, названная им «Разрыв с Москвой». А несколькими годами раньше там же появились мемуары его любовницы Джуан Чавез («Любовница перебежчика»). Материалы этих двух книг наглядно демонстрируют всю глубину падения Шевченко как человека и гражданина, опровергают его заявления корреспонденту газеты «Советская культура», что он «не изменил Родине, России…».
В опусе «Разрыв с Москвой» приводится факт, который свидетельствует о том, что Шевченко находился под контролем ЦРУ задолго до своего ухода. На встрече с представителем ЦРУ Б.Джонсоном, в ходе которой Шевченко обратился к нему за помощью в решении вопроса о предоставлении политического убежища в США. Американец сказал прямо: «Мы знаем о Вас многое. Мы следили за Вашей карьерой в течение длительного периода времени. Для меня важно знать, уверены ли Вы в принятом решении. Если у Вас есть сомнения, Вы должны изложить их мне. Поскольку, если механизм будет запущен, никто из нас не сможет остановить его».
А.Макаров, автор статьи, в предисловии отмечает, что Шевченко «не скрывал своего сотрудничества с ЦРУ». В своей книге Шевченко действительно не скрывает своей связи с ЦРУ, но скрывает причины, из-за которых пошел на сотрудничество со спецслужбами. В первой главе, «Шпион по принуждению», его объяснения по этому поводу противоречивы и лишены логики.
В интервью корреспонденту Шевченко уверяет: «Мои взаимоотношения с ЦРУ были вынужденными. Я не имел возможности их избежать». В книге же он упоминает о возможности получения политического убежища в Соединенных Штатах путем непосредственного обращения к представителю США в ООН Д.Скали: «Может быть, мне следовало бы заявить о своих намерениях американскому представителю в ООН Джону Скали. Я знал его довольно хорошо, и я чувствовал уверенность, что он не предложил бы мне стать шпионом». Однако Шевченко не стал прибегать к этому варианту, а решил сотрудничать с ЦРУ.
На вопрос корреспондента: «А бывали ли у Вас после Вашего побега моменты страха?» — Шевченко ответил: «Даже сны одолевали, что я в руках КГБ…» Настоящий страх «одолел» его гораздо раньше, когда он понял, что оказался в ловушке у ЦРУ. Это и явилось подлинной причиной его сотрудничества со спецслужбами США. Так, Шевченко признается в книге: «Затем мне в голову пришла страшная мысль, что в действительности у меня нет выбора… Неоднократно сотрудники КГБ предупреждали советских дипломатов, что в случае, если бы мы отклонились от предписываемых ими правил поведения, ЦРУ и ФБР не упустили бы возможности записать на пленку или сфотографировать нас…, американцы могли доказать Советам, что я был предателем. Они могли бы шантажировать меня. Я знал, что мир шпионажа имеет свои собственные правила, и подозревал, что КГБ не претендует на исключительное право быть жестоким. Я понял, что попал в ловушку».
В интервью Шевченко сетует: «Если бы я не был загнан в угол, если бы не крайние обстоятельства, если бы у меня был другой путь поменять судьбу, я никогда бы не пошел на контакты с ЦРУ». Из его путаных разъяснений по этому поводу в книге становится понятно, что возможными обстоятельствами, «загнавшими его в угол», была встреча с Джонсоном, на которой его могли записать на пленку и снять камерой. Однако серьезным поводом для этой встречи в свою очередь должны послужить какие-то другие «крайние обстоятельства», которые заставили его пойти на сотрудничество с ЦРУ и о которых он предпочитает умалчивать как в своей книге, так и в беседе с А.Макаровым.
