Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Он помолчал, а потом ответил:
– Что вам сказать… Я ведь эти воспоминания сам не писал. Мне по-русски вообще трудно писать. Был другой человек, ловкий, с хорошей фантазией. Он говорил, что публике нравятся такие истории, вот и написал. Я возражать не стал – для моих «психологических опытов» нужна реклама. Немножко мистики и чудес в моей работе даже хорошо…
– Но ведь люди верят этому…
– Верят, верят. Люди всему верят, если хотят. Что поделать, человеческая природа. Им так интереснее жить. Но я таких вещей сам никогда не говорю и Валечке не разрешаю со сцены говорить. Никого я не обманываю, делаю, что умею, а на чужой роток ведь не накинешь платок… Пусть себе говорят…
Через много лет я прочитал слова, сказанные про П. Т. Барнума, американского циркового бизнесмена: «There's a sucker born every minute “, что в вольном русском переводе значит “На наш век простаков хватит”. Так что все при деле: жулики врут, а простаки верят. Как сказал поэт: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!” Все эти невероятные истории про Мессинга и его чудеса, которые в наши дне обсасываются в бумажной и электронной макулатуре, никакого отношения к реальности не имеют и винить Вольфа Григорьевича в этом не стоит.
В другой раз, приехав в Москву, я, как обычно, позвонил Мессингу. Он сказал, что вечером дома его не будет и предложил встретиться в вестибюле гостиницы «Россия», где у него назначена другая встреча. Эта огромная гостиница в те годы располагалась около Красной Площади. Когда я туда пришёл, сразу увидел в центре зала Мессинга с папиросой в руке, стоящим рядом с каким-то коротеньким человеком лет сорока пяти, округлых форм и взъерошенной бородёнкой на толстых щёчках. Я подошел и Мессинг меня представил, как человека научного и своего «лучшего индуктора». Потом добавил, что я могу тому оказаться полезным, так как, по его словам, разбираюсь в технике «чтения мыслей». Толстячка он представил просто – Юлик. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу и сказал:
– Вольф Григорьич, у меня что-то в горле пересохло. Я так не могу. Я сбегаю за пивком, а?
– Ну иди, иди, Юлик, мы тут тебя подождём с моим юным другом, – с улыбкой сказал Мессинг, и тот сразу умчался.
– Кто это такой? – спросил я.
– О, это довольно известная личность. Писатель и вообще ловкий и юркий человек. Называет себя Семёновым, но это у него псевдоним. Вот только если не выпьет, ничего делать не может…
– А что он от вас хочет? Мне кажется, он неспроста вокруг вас крутится.
– Я знаю, да он и не скрывает. Он пишет книгу про какого-то советского шпиона в тылу у Гитлера. Он мне рассказывал сюжет. Придумано всё интересно, но уж очень наивно. Сказки для взрослых. Хочет сделать, чтобы у этого шпиона были мои способности, чтобы он мог читал мысли Гитлера и всех других немцев и затем по радио всё передавать в Москву. Вот Юлик и ходит ко мне, чтобы я ему объяснил, как это можно видеть человека насквозь и читать его мысли, как книгу. Я ему сказал, что познакомлю с вами, вы эту механику ему лучше сможете рассказать, по научному… А мне легче показать, чем объяснять…
Когда Семёнов вернулся, уже совсем разогретый, и принёс нам по бутылке пива, Вольф Григорьевич ему сказал чтобы он меня спросил, что его интересует, и я объясню. Но Семёнов был уже слишком набравшись и соображал плохо. Он обещал, что будет мне звонить и записал мой телефон. Однако он так никогда не позвонил и больше я с ним не встречался. Где-то через год после выхода его книги «Семнадцать Мгновений Весны» я её прочитал, но в главном герое Исаеве-Штирлице абсолютно ничего от Мессинга не нашёл. Когда мы снова увиделись, я это Вольфу Григорьевичу сказал. Он вдохнул и ответил:
– Юлик сначала это всё написал, как хотел. Но где-то там, наверху, – он поднял глаза к потолку, – ему сказали, что это мистика и для советского шпиона не годится, поэтому надо всё изменить. Он тогда переделал по другому. Ну и правильно…
Мессинг был уверен, что у него есть телепатические способности, то есть он может на расстоянии читать чужие мысли или даже заставлять человека что-то делать против его воли и любил про это поговорить. Так что сказки, придуманные его биографом, родились всё же не на пустом месте.
Он просил меня делать опыты, чтобы подтвердить его способности. Я к телепатии всегда относился более, чем скептически по той простой причине, что никогда не видел ни одного аккуратно поставленного опыта и доказательства её существования. Я знал, что Мессинг в это верит, а там, где есть вера, логике делать нечего. Поэтому, чтобы его не огорчать, мы иногда проводили с ним «опыты», хотя с моей точки зрения, это была скорее забава, чем наука. Когда мы были с ним в одной комнате, всё получалось прекрасно – Мессинг обладал совершенно звериными чутьём и инстинктом. Иногда действительно казалось, что он читал мои мысли. Но на расстоянии, когда он меня не видел и не слышал, ничего не работало. Он тогда расстраивался, но всегда находил этому удобные объяснения: что-то помешало, плохая погода, не смог собраться, и так далее. Иногда мы делали опыты у него дома, иногда недалеко в парке. Он любил предсказывать моё будущее. По прошествии многих лет, что-то действительно сбылось, что-то нет.
Как-то вечером мы расстались и я улетел домой ночным рейсом. На следующее утро в свердловском медицинском институте должна была быть лекция профессора психиатрии Зорина (настоящая фамилия его была менее звучная – Перекупко) о психологии, парапсихологии и телепатии. Я никак не хотел эту лекцию пропустить и несмотря на сонливость после ночи в пути, сидел на галёрке аудитории и слушал. Зорин рассказывал довольно интересно про экстрасенсорное восприятие, и я был рад, что пришёл. В конце лекции он сказал: «Самым известным человеком, обладающим невероятной восприимчивостью всех органов чувств, был недавно умерший Вольф Мессинг».
Я оторопел – как это умерший? Ведь только вчера вечером мы с ним пили чай с малиновым варением и даже делали кое-какие опыты. Может что-то случилось этой ночью пока я летел домой? Сразу после лекции я помчался на почтамт звонить по телефону ему домой – в те годы междугородний разговор надо было заказывать на переговорном пункте. Когда нас соединили, трубку, как всегда, взяла Ираида Михайловна. Я назвал себя и она его позвала. Я едва успел поздороваться, как, не дав мне произнести больше ни слова, Мессинг закричал в трубку:
– Что это вы с утра звоните? Я и так знаю, что вы долетели благополучно. Я чувствую вы волнуетесь! И напрасно! Если вам сказали, что я умер – не верьте этому. Я жив и даже здоров. Вот только ноги болят. Всё в порядке, до свидания.
И повесил трубку. Он что, за две тысячи километров действительно читал мои мысли? Или по моему голосу в трёх словах «Здравствуйте, Вольф Григорьевич» сразу догадался, что у меня на уме?
Удивительный был человек.
Наука, искусство или около
Панацея
Это рассказ на около-медицинскую тему. Никаких советов о здоровье тут не будет, просто я расскажу несколько коротких историй из не столь далёкого прошлого, когда мне пришлось заниматься медицинскими приборами. В советские времена номенклатура лечилась в клиниках 4-го Главного Управления Минздрава, в обиходе известных как «кремлёвские больницы». С идейно-политической точки зрения врачи и медсёстры там были просто замечательные – все члены партии, преданные делу Ленина и Ко, и т. д. У них было только два недостатка – не умели ставить диагноз и плохо лечили. А в остальном – без сучка и задоринки. Поэтому если у большого начальника была серьёзная проблема со здоровьем, на консультацию приглашали врачей из обычных больниц, так как у них были опыт и знания. Тело ведь, что у номенклатурного бонзы, что у беспартийного работяги действует по тем же законам биологии. Ну а если не считать врачей и медсестёр, все остальное в кремлёвках было действительно замечательное: хорошее питание, светлые палаты на одного или двух человек, импортные медицинские приборы и лекарства. Власть на себя валюты не жалела.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
