– Хеера и Раджаси, – прошептала она.
Мандар прикрыла глаза.
– Идите со мной. Вы должны сами все увидеть, – сказал солдат и увел за собой рани.
Мы ожидали ее возвращения около часа, прислушиваясь к растущей вокруг нас панике. Хеера и Раджаси погибли. Мне трудно было в это поверить.
Когда вернулась рани, они позвала нас троих за собой.
– Арджун. Сита. Сундари.
Мы последовали за ней вниз по лестнице до ее покоев. Зайдя внутрь, она приказала Арджуну запереть дверь. Затем она дрожащей рукой протянула то, что на вид было официальным письмом из дворца.
– Это передал мне Тантия Топи. Он нашел его у одного из британцев.
Я взяла и прочла письмо вслух. Оно было написано на английском языке. Гопал сообщал, где находится пороховой погреб и как две десятидюймовые мортиры могут взорвать его и обезоружить армию Джханси.
– Нас предали, – прошептала Сундари.
– И не только Гопал, – молвил Арджун. – Его уже арестовали?
– Да. Я поручила его допросить.
Мне стало дурно. Мое тело отяжелело, как будто превратившись в камень, который тянул меня к земле. Если бы я рассказала рани все, что знаю, прежде чем…
Арджун бросил на меня взгляд, и я прошептала:
– Я кое-что знаю…
Судя по выражению лица рани, она боялась услышать, что это я предательница. Но я рассказала ей то, что видела, поведала, как Кахини и Гопал послали кому-то перстень, как этот перстень появился у Садашива, когда он оказался здесь. Напомнила я и о том, что Кахини настаивала на сохранении жизни узурпатору, а потом рассказала, как Кахини «обнаружила» у меня в мурти болиголов.
Рани подошла к своей кровати и тяжело опустилась на нее. Она не смотрела на меня, она вообще ни на кого не смотрела.
– Извините, – произнесла я, чувствуя всю несостоятельность своих слов.
Это было все равно что протягивать умирающей от голода женщине пригоршню риса.
– Я не знала, поверите ли вы мне.
Некоторое время рани молчала, а затем призналась:
– Я бы действительно не поверила. Однажды раджа сказал мне, что для рани – это самый большой недостаток. Я доверяю слишком многим. Он тоже доверял…
Ее голос дрогнул. Мы молчали. Она на время погрузилась в собственные мысли.
– Я хочу услышать признание Гопала. Я скажу, чтобы ему сохранили жизнь, если он разоблачит Кахини. Британцы все равно его убьют.
Конечно, убьют. Если человек готов выдать секреты своей страны, то почему бы ему со временем не предать их?
– Возвращайтесь в зал и присматривайте за Кахини. Пусть даже не пытается улизнуть. Если же попытается, задержите ее.
Мы вернулись в зал дурбара. Там по-прежнему царила паника: младенцы плакали, старшие братья и сестры старались как могли их успокоить. Женщины вели себя словно контуженные. Некоторые раскачивались, стоя на коленях, и молились. Другие тупо уставились в стену перед собой. Живы ли мужья этих женщин? Увидят ли они их когда-нибудь?
Кахини сидела в зале рани на своей любимой подушке. В какой-то момент в ней, возможно, заговорил животный инстинкт. Поднявшись, она устремилась во внутренний дворик, обходя разбитые плиты.
Мы втроем бросились вслед за ней.
– Стоять! – крикнула Сундари.
К моему удивлению, Кахини послушалась, но, когда она обернулась, мы увидели дуло пистолета, приставленное к груди Сундари. Кахини выстрелила. В тот же миг я выстрелила из лука. Стрела попала Кахини в руку. Женщина споткнулась и упала на спину. Когда она попыталась привстать, Арджун навалился на нее и отобрал оружие. На его зов прибежали несколько стражей, а я тем временем занялась Сундари.
Капитанша дурга-дала схватилась за грудь. После стольких лет преданной службы враг нанес удар не снаружи, а изнутри.
– С тобой все будет в порядке, – пообещала я ей.
В первый день, когда мы познакомились, Сундари напомнила мне кошку. У англичан есть поговорка: у кошки девять жизней. Но у Сундари была только одна. Она прерывисто дышала. Пальцы ее сжали мою руку. Тонкая струйка крови текла у женщины изо рта.
– Сундари!
Лицо Кахини, похожее на маску, было совершенно безучастным.
– Ты ее убила! – крикнула я.
Рука ее сильно кровоточила, но женщина даже не взглянула на нее.
– Ты отравила раджкумара, – произнесла я, подойдя к ней. – Ты отравила раджу. Рани была бы следующей, но ты рассчитывала, что британцы сделают это вместо тебя!
– Ну а ты хоть что-то сделала, чтобы мне помешать? – довольно ухмыляясь, сказала Кахини.
– Стражи! Отведите ее в темницу! – приказал Арджун.
Но я напомнила им, что там находится ее любовник Садашив.
– Почему бы не отдать ее британцам? – предложил один из стражей.
Впервые на лице Кахини промелькнул страх.
– Уж лучше я себя убью!
Она отчаянно сопротивлялась, но не могла справиться с четырьмя мужчинами. Мы слышали ее крики все время, пока ее тащили вниз по холму. Солдаты унесли тело Сундари. Мы вернулись в зал рани. Покрасневшие глаза госпожи свидетельствовали о том, что она уже знает о случившемся.
– Сожалею, – сказала я, бросив взгляд на Каши, обнимавшую Ананда. – Кахини отдадут британцам. Пусть делают с ней все, что хотят.
– Не понимаю, – с недоумевающим видом произнесла рани.
Я взглянула на Арджуна.
– Я думала, что Ваше Высочество расстроены тем, что произошло с Сундари…
– А что с Сундари?
– Кахини выстрелила и убила ее, – тихо сказала я.
Рани обхватила руками голову. Каши громко расплакалась. Рани приподняла голову и махнула рукой на стопку распечатанных писем.
– Там и твои, – сказала она. – Гопал их прятал.
Словно одержимая, я принялась рыться в письмах. Одно… два… три письма от Ишана, мужа сестры. Одно от Шиваджи. Еще три письма прислал мой отец. Все они были написаны за минувшие четыре месяца. Первым я развернула письмо отца. «Ты нужна в Барва-Сагаре, Сита. Пожалуйста, приезжай немедленно. Приведи с собой солдат со двора рани. Британцы забрали самых красивых женщин в деревне, в том числе твою сестру…»
Я едва дышала.
Шиваджи писал: «Сита! Ануджу увезли в дом проституции. Они отказываются ее отпустить. Только боги знают, что они там с ней делают, но мы надеемся, что деньги и сила могут их переубедить. Сита, пожалуйста…»
Я прижала ладонь ко лбу, стараясь унять волнение, но строчки прыгали перед моими глазами и мне едва удавалось сдерживать слезы. Арджун читал письма, которые я откладывала. В каждом меня умоляли приехать, привезти деньги, людей или то и другое.
