Дыхание Рапсодии успокоилось, ибо она поняла, что король болгов начал прислушиваться к ее словам. Чтобы не упустить момент, она наклонилась поближе к нему и прошептала последние слова, словно наносила завершающий удар:
— Устройство, которое построили наины и которое ты мечтаешь восстановить, черпает энергию из самой земли, Акмед. Мало того, оно использует древнейший источник, дремлющий с начала времен, чью сущность полностью изменила стихия огня, отравленного ф'дорами. Машина, в которой ты видишь единственное средство защиты Дитя Земли, черпает энергию от вирма, спящего в глубинах земли, — вирма, являющегося существенной частью структуры самой земли. Ты видел его собственными глазами. И всякий раз, используя Светолов, ты рискуешь его разбудить.
33
Долгое время наступившее молчание нарушало лишь журчание ручейка, несущего свои воды в подземную лагуну, что раскинулась в центре пещеры. Рапсодия и Акмед молча смотрели друг на друга, но теперь они дышали в едином ритме.
— Дай мне перевод.
Рапсодия напряглась.
— Нежели ты меня не услышал?
— Я слышал каждое твое слово. И все равно отдай мне перевод.
Королева намерьенов сердито положила руку на свой огромный живот.
— Я хочу, чтобы ты ушел. Акмед. — устало сказала она.
— С удовольствием, как только ты отдашь мне перерод, Я научился проявлять терпение с рептилиями, но не следует его испытывать.
Рапсодия демонстративно отвернулась.
— И что ты сделаешь, если я откажусь? Убьешь меня? Если это помешает тебе построить свою машину, валяй. Я уже сказала, что готова заплатить такую цену.
Король болгов вздохнул.
— Ну и кто ведет себя, как глупец? Выслушай меня еще раз: Светолов будет построен, он будет использован, получу я перевод или нет. Ты не в силах меня остановить. Мне необходим текст, чтобы двигаться дальше наверняка, а не методом проб и ошибок, как было до сих пор. Ты могла бы помочь, но остаешься глуха к моим просьбам — быть может всё дело в твоих глазах, зрачки в которых превратились узкие щелки из-за щенка, которого ты носишь в своем чреве. И еще: в последний раз я вспомнил о своем ремесле убийцы отнюдь не затем, чтобы защитить собственную жизнь, а спасая тебя, моя дорогая. Я оставил свое королевство, пересек континент, чтобы вытащить тебя из заполненной морской водой пещеры и прикончить безумного маньяка, а теперь ты говоришь, что я намерен отнять у тебя жизнь. Смешно, если забыть, что это оскорбительно. Из того, что я хорошо умею убивать, еще не следует, что я стану это делать опрометчиво или без причины. Существует множество созданий, которых я бы предпочел видеть мертвыми, однако они все еще гуляют по земле — и многие из них связаны с тобой. И не надо обращаться со мной, как с ребенком. Первородная магия? Конечно, речь идет именно о ней. Мы имеем дело с силами зла, оставшимися после Первого века. А все источники энергии, возникшие позже, просто не обладают достаточной мощью, чтобы с ними бороться.
Побледневшая Рапсодия повернулась к Акмеду.
— Но тебе не следует ее использовать, — запинаясь ответила она. — Ведь дело не в том, что я не хочу прочитать тебе конкретные указания к строительству и пояснения к чертежам. Проблема гораздо глубже. Великие Дающие Имя в течение столетий занимались ею и только после этого получали доступ к запретному знанию, а я даже не все поняла из того, что написано в манускрипте. Мне ведь пришлось довольно долго учиться самостоятельно. Не забывай, Акмед, я заканчивала свое обучение без наставника. И несмотря на то что я долго познавала науку Дающей Имя, я не осмеливаюсь управлять первородной магией.
Акмед указал на ее живот.
— А чем, интересно, ты занимаешься, вынашивая юных дракончиков? — Он скривился, не в силах скрыть отвращение. — Если это ты не считаешь манипуляциями с первородной магией, то я даже не знаю, о чем с тобой говорить. Ты не имеешь представления о том, что может получиться из твоей беременности. Ты — в ком имелись стихии огня и эфира, обладательница меча, несомненно изменившего твою душу, лиринка, человек и намерьенка, да помогут тебе боги, навеки застывшая во времени, — смешала свою кровь с порочной кровью Эши! Ваш ребенок вполне может сам оказаться началом конца света. И не надо делать вид, что беременность — это исключительно твоя идея. Я достаточно знаю о змеях, чтобы не сомневаться: твой возлюбленный супруг играет твоей жизнью, что бы он там ни говорил. А теперь вы делаете вид, будто вас тревожит Светолов, в то время как вам бы следовало гораздо больше беспокоиться о маленьком чудовище, которое должно появиться на свет, и не только о собственной жизни, но и о будущем всего нашего мира.
Он увидел, как поморщилась Рапсодия, и ощутил удовлетворение, смешанное с виной.
— Так что, — продолжал он, — хватит читать мне наставления об опасностях игры с магией, которой я не понимаю. Отдай мне перевод. Уверяю, я буду обращаться с ним более ответственно, чем ты со своей жизнью.
— Я… я не могу…
— Конечно можешь. Задай себе вопрос: зная, что в моем распоряжении вся библиотека Гвиллиама в Илорке и у меня есть множество болгов, способных в ней работать, какой вариант предпочтительнее — отдать мне перевод или заставить экспериментировать, не имея общего руководства? Конечно, ты можешь бросить все это, — он презрительным жестом обвел пещеру, заполненную сокровищами, отобранными у моря, — и вернуться со мной в Илорк. Тогда ты сможешь наблюдать за ходом работ и тем, как используется переведенный тобой манускрипт.
— Нет.
Охваченный яростью Акмед схватил ее за запястье, она инстинктивно отшатнулась, но остановилась, ощутив силу его руки.
— Ты приносишь в жертву свои долг Дающей Имя, неужели ты не понимаешь? — тихо проговорил Акмед, глядя в ее зрачки с вертикальным разрезом. — Ты обещала мне в Яриме, когда я оказал тебе и тамошнему бездарному герцогу довольно серьезную услугу, что поможешь мне с этим проектом. Если ты сейчас откажешься, получится, что ты солгала. Ты не исполнишь данное тобой слово. Нарушишь клятву всегда говорить правду — и перестанешь быть Дающей Имя.
На лице Рапсодии появилось ожесточенное выражение, и она попыталась высвободить руку.
— Что ж, так тому и быть, — задыхаясь, проговорила она, безуспешно пытаясь выдернуть кисть из цепких пальцев Акмеда. — Если я готова умереть, чтобы помешать тебе построить Светолов, что для меня лишиться предназначения?
Акмед отшвырнул ее руку.
— Повторяю, ты не сможешь мне помешать! — рявкнул он. — Зато ты теряешь единственный шанс сделать процесс более безопасным. Пусть это ляжет тяжким бременем на твои плечи.
Он повернулся к ней спиной и направился к туннелю, ведущему наружу.
Глаза Рапсодии широко раскрылись, изумрудная радужная оболочка посветлела, приобретя цвет весенней травы. Акмед успел краем глаза уловить изменение. Он вспомнил, что это обозначает: Рапсодия чего-то боялась.
