Книга Ретт Батлер. Вычеркнутые годы - Татьяна Осипцова

Вновь потянулась однообразная жизнь на плантации.

Кэт по полдня проводила с Реттом. В поездках верхом к ним иногда присоединялась гувернантка. Скарлетт не могла не заметить, что муж с удовольствием участвует во всех затеях дочери. Когда она рассказывает ему об их прошлых приключениях, всегда внимательно слушает, и на вопросы дочери, помнит ли он – часто кивает. Как-то наедине Скарлетт спросила Ретта – правда ли, что он кое-что помнит.

– Нет, конечно, – невесело ответил он. – Просто не хочется расстраивать ребенка – она так старается!

Почти все свое время Скарлетт посвящала заботам о хозяйстве плантации. Иногда, чтобы развеяться, в одиночку выезжала верхом. Скачки по просторным лугам, по расцвеченным осенью рощам, по прямым аллеям карликовых пальм на время приносили успокоение в ее сердце. Потому что все остальное ее раздражало. Попытка вернуть Ретта в светский круг провалилась, и она ужасалась при мысли, что за жизнь ждет ее впереди.

Ретта, похоже, все устраивало. Охота, рыбалка, игры с Кэт доставляли ему удовольствие, и Скарлетт подозревала, что общаться с неграми ему нравится больше, чем с приличными людьми из Чарльстона. Однажды она невольно подслушала разговор мужа с кухаркой.

– Неужто правда, мистер Ретт, то, что вы Салмону говорили?

– Что, Долли?

– А про тамошних негритянок, в Африке? Что ничегошеньки у них из одежды нет.

– Не совсем так. Девушки носят короткие, вот посюда, травяные юбочки, а женщины постарше оборачивают бедра материей на манер юбок до колен.

– И больше ничего? – поразилась кухарка.

– Еще бусы.

– Святые угодники! Вот срам-то! Разгуливать перед мужчинами в таком виде! А негры тамошние во что одеты?

– Они носят набедренные повязки, а еще прикрываются шкурами животных.

– Иисус! – охнула кухарка.

Батлер нашел нужным пояснить:

– Стыд наготы – это то, что придумали сами люди. Господь создал Адама и Еву нагими.

– Что это вы говорите, мистер Ретт, даже слушать стыдно! Кто ж говорит такое про Господа! А что, они там и не молятся? Поди, церквей-то в Африке нет?

– Церкви там есть. В городах. Но у туземцев свои боги. Они верят в злые и добрые силы природы. Ритуалами у них заправляет шаман.

– Вроде нашего отца Питера?

– Нет, совсем не похож. И ритуалы у туземцев другие. Они бьют в барабаны, танцуют и поют, отгоняя злые силы и призывая добрые. Они молят об удачной охоте, о том, чтобы дождь пролился вовремя и оросил их небольшое поле, чтобы скот не падал от бескормицы. В засуху племя может настигнуть голод. В такие годы дети умирают один за другим, потому что ни молока, ни мяса, ни зерна нет. Высушенные черви – вот их основная пища в голодное время.

– Боже милостивый! – ужаснулась кухарка. – Так, выходит, хорошо, что мою бабку из Африки в Америку привезли. А то бы есть мне червяков вместе с дикарями.

– Думаю, ни один дикарь не согласился бы променять свою свободную жизнь на рабство, Долли. Ведь твою бабку лишили свободы.

Скарлетт не стала больше слушать. Вот какой ерундой он забивает черномазым головы! Однако этот разговор напомнил ей, что долгое время муж жил с черной женщиной. Выходит, та негритянка разгуливала в чем мать родила? И Ретта это не смущало? А ведь когда-то он мог отправить ее новое платье в печку, если считал декольте неприлично глубоким. Скарлетт представила Ретта в окружении голых негритянок, и ее передернуло от отвращения.

Два ежемесячных отчета Дуглас прислал с почтой, а третий посчитал нужным доставить в Лэндинг лично. Скарлетт понимала, что он приехал опять искушать ее, и знала, что не поддастся на искушение, но все-таки мысль о том, что этот мужчина любит ее, приятно щекотала сердце.

– Рада видеть вас, – приветствовала она Эдварда.

– Вы даже не представляете, насколько я рад вас видеть, Скарлетт! – отозвался Дуглас, целуя ей руку.

Кэти второй день подряд рисовала камелии на нижней террасе, гувернантка прогуливалась по саду. Ретт в одиночестве отправился прокатиться верхом. В доме никого не было, и все-таки, опасаясь чужих ушей, Скарлетт пригласила управляющего в кабинет и закрыла за собой двери.

Исследуя окрестности без Кэт, Ретт частенько забирался далеко. Он проскакал миль двадцать, минуя луга, объезжая болота, пробираясь через дубовые леса и магнолиевые рощи, и доехал до мест, где река, стиснутая топкими берегами, сузилась почти до ручейка. Там он спешился, уселся на ствол поникшей ивы и закурил. Он долго сидел так, слушая шелест листвы и редкий плеск рыбы в камышах. Когда солнце перевалило зенит, Ретт встал, свистом подозвал своего вороного, и вскоре скакал в сторону дома. Еще проезжая рисовые поля, он заметил возле конюшни фигурку мадемуазель Леру.

Завидев Батлера, девушка кинулась к нему и схватилась за стремя еще до того, как лошадь встала. Эжени выглядела взволнованной.

– Осторожно, Вулкан затопчет вас! – предупредил Ретт и, остановив жеребца поводьями, спрыгнул на землю. – Что случилось?

– Мистер Батлер, Ретт… – горячо заговорила мадемуазель Леру. – Вы знаете, что я люблю вас…

– Я ведь просил вас, Эжени, – мягко остановил он. – Это бессмысленно. Вы очаровательная девушка, и вам не стоит тратить время и чувства на человека немолодого и к тому же женатого…

Не дав ему договорить, гувернантка выпалила:

– Вы мне не верили, что жена изменяет вам, – так не хотите ли подтверждения? Миссис Батлер и мистер Дуглас сейчас в кабинете. Можете послушать, о чем они говорят!

Батлер застыл, не сводя с Эжени черных глаз, а она вдруг покраснела, развернулась и побежала в сторону нижнего сада. Ретт, постояв с минуту в задумчивости, привязал лошадь и быстро направился к дому.

Коротко подстриженная трава скрадывала шаги. Пройдя мимо гостиной, он приблизился к кабинету. Окно было приоткрыто, и Ретт встал рядом, прижавшись к стене.

– … я тоже все помню, Эдвард, – донесся из глубины кабинета голос Скарлетт.

– А я не смогу забыть никогда! – воскликнул Дуглас. – По ночам мне чудится, что я держу вас в объятьях.

– А в это время обнимаете собственную жену? – в голосе Скарлетт послышалась горькая усмешка.