Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
…Мне кажется, в оценке Берия как работника имеется преувеличение его некоторых положительных качеств. Всем известно, что он человек бесцеремонный, нажимистый, он не считался ни с кем и мог продвинуть дело. Это качество у него было… Без лести членам Президиума ЦК могу сказать: любой член Президиума ЦК гораздо быстрее и глубже может разобраться в любом вопросе, чем Берия.
Берия слыл организатором, а в действительности был отчаянным бюрократом. После смерти товарища Сталина Берия особенно заметно стал демагогически вести игру в экономию. Американцы строят новые большие заводы по производству взрывчатых атомных веществ. Тратят на это огромные средства. Когда мы ставили вопрос о новом строительстве, Берия нам говорил: “К черту, вы тратите много денег, укладывайтесь в пятилетку”. Мы не могли с этим мириться, государство не может мириться. Берия же повторял нам: “К черту, укладывайтесь в утвержденные цифры”.
Товарищи, с изъятием Берия из состава Президиума ЦК и руководства нашей партии… Центральный Комитет, Президиум ЦК поведут нашу партию и государство вперед, к новым успехам».
И повели…
В Комитет, занимающийся ядерными делами, входили… Маленков и Булганин. И отец, конечно. О чем тогда может идти речь? Кто от кого что скрыл? Абсурд. В день так называемого ареста моего отца мы как раз должны были докладывать с генералом Ванниковым, Курчатовым и еще целым рядом людей проект решения правительства по этому вопросу. Я сам участвовал в работе над этим документом. Там прямо говорилось: «Принять предложения Комитета… Поручить Комитету…» Речь шла о водородной бомбе. Мы сделали ее на год раньше американцев. В тот день и должны были решить, как и где взрывать.
Даже человек с такой властью, как отец, не мог втайне от ЦК, правительства принять эти решения. Министром обороны был Булганин, военные, естественно, подчинялись ему. А ведь именно они только и могли взорвать бомбу. Да и зачем отцу надо было кого-то обходить? Я сам видел на этом документе подписи членов Политбюро, но формально мы должны были получить еще и решение расширенного президиума Совета Министров. Это была узаконенная система. Так было еще при Сталине.
Правда лишь в том, что отец – об этом тоже шла речь на Пленуме ЦК – с сарказмом относился к партийным работникам и не допускал их к участию в ядерном проекте. И он действительно требовал экономии средств. И когда ему говорили, что Соединенные Штаты в сто раз больше вкладывают в вооружение, он отвечал, что и экономика у них более сильная. Пора соизмерять свои желания с возможностями страны. Дальнейшее напряжение равносильно самоубийству. Ведь это были тяжелейшие послевоенные годы…
Было время, когда его точно так же обвиняли в расточительстве. Отец курировал нефтяную промышленность. Созданное в те годы нефтяное оборудование превосходило американское. Кто сегодня помнит, что турбобуры создали не американцы, а мы? Теперь мы покупаем их у США… Тогда по настоянию моего отца впервые началось бурение шельфов. Это было еще до войны. Целые промыслы в Азербайджане заработали по его инициативе. Но – дорого. Его обвинили, что не экономит средства. Зачем, мол, в море лезть, на земле-то дешевле… Такая логика.
Один отец знал, чего ему стоило обойти Центр, но делу помочь.
Он был очень дружен с академиком Иваном Михайловичем Губкиным, основателем советской нефтяной геологии. Тот, кстати, говорил отцу, что нефть непременно должна быть и в Татарстане. Позднее отец в этом убедился, и тогда начали закладывать там первые промыслы. Нефтяную промышленность, как и угольную, и некоторые другие отрасли, он курировал как член Государственного Комитета Обороны.
Возвращаясь к тому Пленуму ЦК, могу добавить, что столь же абсурдны были и обвинения Маленкова. Он тоже сказал, что «Берия без ведома ЦК и правительства принял решение о взрыве водородной бомбы».
Из доклада члена Президиума ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкова:
«…известно, что Берия ведал Специальным комитетом, занятым атомными делами. Мы обязаны доложить Пленуму, что и здесь он обособился и стал действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших вопросах работы Специального комитета».
Кстати, зададимся вопросом: почему именно отцу было поручено руководство работами по созданию ядерного оружия?
Первая комиссия, которая рассматривала реальность и необходимость атомного проекта, была создана по инициативе моего отца. Как человек, руководивший стратегической разведкой, он располагал той информацией, с которой все и началось.
Возглавлял эту комиссию Молотов, в ее состав входили Иоффе, Капица, другие видные советские ученые.
Разговор был предметный – отец представил убедительные разведданные, полученные к тому времени из Германии, Франции, Англии. Тем не менее, проект был отклонен. Комиссия признала, правда, что теоретически проблема существует, но практически реализация такого проекта требует десятилетий. Следовательно, не время, да еще при нависшей угрозе войны, вкладывать средства в то, что в обозримом будущем не обещает отдачу. Отец с такими выводами был категорически не согласен – западные источники говорили о другом.
Это была первая попытка отца убедить ЦК и правительство, но дальше работы комиссии, на создании которой он настоял, дело не пошло.
Но разведка свое дело делала – отец организовал сбор данных из западных стран, причем любых данных, связанных с этой проблемой. Еще тогда он убеждал:
– Нельзя допустить, чтобы Германия получила такое оружие раньше нас.
В начале 1940 года отец повторно обращается в Центральный Комитет партии и к Сталину с предложением начать работы по атомному оружию. В основу этой записки были положены новые материалы, добытые разведкой. К тому же к этому времени и наши, и западные ученые уже не сомневались, что такой проект реализуем.
Но у Сталина и ЦК были свои контрдоводы: война приближается, надо перевооружать армию. Стране нужны новые самолеты, танки. Словом, не время. А там и полный план «Барбаросса» наша разведка получила, началась разработка контрударов по будущему противнику. Вопрос с бомбой отложили до лучших времен.
А донесения разведки продолжали беспокоить отца. Отец докладывал в ЦК и Сталину, что уран из Чехословакии не экспортируется, так как полностью уходит на исследовательские работы в Германию. Все запасы тяжелой воды в Европе немцы также пытаются захватить. Помешали французы – почти весь запас тяжелой воды попал к Жолио-Кюри. По всей вероятности, эти разведданные поступали тогда из Франции.
И самое интересное, что тогда же разведка сообщила, что из Африки тайно переправляется в Америку запас обогащенного урана.
Аналитикам не составило особого труда сделать соответствующие выводы – работы за границей переходят в инженерную стадию. Отец был крайне обеспокоен, что Запад может получить какой-то результат.
Отец предлагал хотя бы не в полном объеме, но развернуть такие работы и в СССР. Технологию мы уже имели…
А потом началась война. Всем уже было не до этого. В сорок втором, когда полным ходом шла работа над созданием атомной бомбы в Америке, где были собраны научные кадры из Италии, Германии, Франции, Англии, отец вновь обратился к Сталину: «Больше ждать нельзя». И вновь, как и прежде, были представлены материалы разведки.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
