Дафна с большим удовольствием смотрела на детей. Такими внуки ей нравились — веселящиеся, в компании друзей и в добрых двадцати ярдах от нее. Ей казалось, что она сошла бы с ума, доведись ей жить с ними до конца жизни.
Милли подсела к остальным, но оставалась безучастной. Она расслабилась только тогда, когда дети ушли в воскресную школу. Но тогда и все расслабились.
— Неудивительно, что некоторые ходят в церковь — детей хоть на час уведут, — прошептал Грэм. — В других местах за это нужно платить.
— Мы не каждую неделю этим занимаемся, — объявил Джон прихожанам, выйдя вперед, — но здесь много новых людей, поэтому у нас есть хорошая возможность вспомнить о мире.
— Ну вот, началось, — заметил Грэм.
— Тсс! — прошипела Фиона. — Стой где стоишь.
Он повиновался. Интересно, не договорилась ли она со священником, чтобы ее мужа наказали за то, что он не притащил за шиворот Тима к Милли?
— Если до меня кто-то дотронется, я его ударю, — пробормотал Грэм, предварительно согласовав с Максом, что это будет вполне естественной реакцией.
— Тогда встань в позу мачо, — посоветовала ему Фиона.
— Мир вам, — проговорила улыбчивая женщина, протягивая ему руку.
— И вам тоже! — ответил Грэм, энергично потряс ее Руку, тотчас убрал свою в карман и принялся сверкать глазами на тот случай, если кто-то еще к нему приблизится.
— Ты вроде собирался ударить ее? — напомнила Фиона.
— В моих мыслях она уже лежит в нокауте, — мрачно ответил Грэм, не обращая внимания на всеобщее веселье.
Тесс с удивлением смотрела, как Макс с удовольствием пожимает руку всякому, кто подходит к нему.
— Мне казалось, тебе все это не нравится, — тихо сказала она.
Макс, смутившись, недовольно посмотрел на нее:
— Раз-другой это вполне можно стерпеть.
Он поймал взгляд Джона и поднял большой палец. Джон расплылся в улыбке и ответил таким же жестом.
— Ты вдруг стал лучшим другом викария, — заметила Тесс. — Мне казалось, что священники нам не нравятся.
— Мы уже почти родственники.
— Что бы это значило?
— Разве я тебе не говорил? Он сын Картера.
Тесс отпрянула. Столь неожиданное родство удивило ее. Интересно, к чему это приведет? Тесс казалось, что Макс улыбается чересчур уж восторженно.
— Ты только подумай, — оживленно продолжал он, — раз у нас один бизнес, то скоро мы станем одной большой счастливой семьей!
Фиона же наблюдала за Грэмом. Похоже, он кого-то увидел.
— На кого это ты смотришь? — шепотом спросила она.
— Глазам своим не верю, — ответил он.
Фиона попыталась разглядеть, что его так удивило: никто догола не разделся, Клиффа Ричарда[41]нет — абсолютно ничего необычного.
— Смотри, — сказал Грэм и указал на пару, сидевшую впереди. — Это Барри Даунинг, наш исполнительный директор, с женой.
— Ну и что? — Фиона не видела в этом ничего особенного.
— Не могу поверить! Он мне всегда казался нормальным. Даже в паб в обед ходит.
Фиона сделала вид, что ее это поразило.
— То есть ты хочешь сказать, что в офисе он никогда не достает тамбурин, а по утрам не запевает первым гимны?
Грэм строго посмотрел на нее:
— Просто меня это немного удивило, вот и все.
Барри Даунинг заметил Грэма и тепло ему улыбнулся. Грэм улыбнулся в ответ, выпрямился и весь обратился во внимание.
После довольно занимательной проповеди Джон обратился к прихожанам.
— А теперь давайте помолимся, — сказал он.
«И вида не подам, будто во все это верю, — молился Макс. — Но принимая во внимание, как я здесь оказался, можно и помолиться. К тому же в последнее время у меня были кое-какие успехи.
Не знаю, сколько всего можно просить, поэтому на всякий случай свалю все просьбы в одну кучу.
Господи, дай мне возможность искупления. Вот оно, настоящее библейское слово! Надеюсь, оно принесет мне несколько зачетных очков.
Я хочу искупить свою вину перед Тесс. Хорошо было бы, чтобы дело пошло, но миллионы мне не нужны, только бы ублажить кредиторов и обеспечить приличное существование моей семье, тогда у нас будет шанс. Ты должен знать, что один из моих партнеров — отец священника, а сам викарий выступил с идеей о бизнесе. Не хочу никоим образом напрягать тебя, но дело стоит того, тебе так не кажется?
Ну, а если бы ты мог подбросить Тесс, да и мне ребенка, было бы совсем хорошо.
Просто я знаю, что если бы ты это устроил, то все остальное встало бы на свои места.
Э-э-э… м-м-м… аминь».
Тесс прикрыла глаза, как делала в школе, когда хотела, чтобы учитель обратил на нее внимание и назначил дежурной, следящей за дисциплиной.
«Я готова верить в тебя, — молилась она, — верить до конца. Давай договоримся сразу. Мне нужен ребенок. Для успокоения моей души. Дай мне еще одного ребенка, и я буду твоей навсегда. Навечно, если такое бывает. (Лично я в этом не убеждена, но готова поверить. Эта идея мне по душе.) Знаю, ты думаешь, что я шучу и замыслила нечто неправедное, но просто мне нужно, чтобы ты понял, как сильно мне хочется ребенка.
Меня только это и занимает. Ну конечно, помимо таких очевидных вещей, как желание защитить Лару от всяческих бед, болезней, от всех мальчиков, пока она не выйдет за мужчину, которого я выберу, от всех девочек, которые говорят ей, что у нее толстые ноги, от всех разочарований. Это ведь само собой разумеется, правда? Если не так, то добавь это к моему списку, и пусть это будет моей постоянной молитвой. Потому что, как я сейчас поняла, это, вероятно, важнее, чем просьба о ребенке.
И если можно сделать так, чтобы у меня был ребенок без многих лет мучений, это было бы хорошо. Ведь хотеть ребенка лучше, чем не хотеть. Это нечто такое, к чему нужно стремиться, а не плыть по течению, в надежде на удачу.
Я также была бы тебе чрезвычайно благодарна, если бы ты прекратил все эти глупости с Джерри. Меня это смущает, у меня путаются мысли. Я уже предложила тебе мою душу, к тому же Макс продает все, что у меня есть, так что у тебя небогатый выбор. Осталось, правда, несколько пар красивых туфель да фирменные кастрюли — нужно тебе это?
Ну вот, кажется, я все сказала: ребенок, вечное здоровье и счастье для Лары, ах да, и для Макса тоже. И для меня. А Джерри к… да ладно, все равно. Я еще сама толком не разобралась, мы еще поговорим об этом. Но даже если ты начнешь с конца списка, то все остальное встанет на свои места.
Аминь».
