Невозможно описать разочарование Лекока.
– Как я понимаю, – сказал он, – это биография отца нашего следователя… Только я не вижу, в чем она может быть нам полезна.
На губах папаши Внеси-Ясность заиграла ироничная улыбка.
– Она полезна нам в том, что из нее мы узнаем, – ответил он, – что господин д’Эскорваль-отец был приговорен к смертной казни. А это уже кое-что, уверяю тебя… Немного терпения, и ты согласишься со мной…
Вновь перелистав словарь, папаша Внеси-Ясность продолжил:
«Сермёз, Анн-Мари-Виктор де Тенгри, герцог де – французский политический деятель и генерал, родившийся в замке Сермёз, недалеко от Монтеньяка, 17 января 1758 года. Сермёзы принадлежат к числу древних и знаменитых родов Франции. Впрочем, этот род не надо путать с герцогским родом Сэрмёз, фамилия которых пишется через “э”.
Эмигрировав в самом начале Революции, Анн де Сермёз проявил блистательную отвагу, сражаясь в армии Конде[33]. Через несколько лет он поступил на русскую службу и, как говорят его биографы, сражался в рядах русской армии во время катастрофического отступления из Москвы.
Вернувшись во Францию вслед за Бурбонами, он приобрел широкую известность благодаря своим ультрароялистским взглядам, которые открыто демонстрировал. Он имел счастье вновь вступить во владение огромным семейным имуществом. За ним также сохранились награды и титулы, которых он удостоился за границей.
Назначенный королем председателем военного трибунала, который должен был преследовать и судить заговорщиков Монтеньяка, он проявил жестокость и пристрастность, шокировавшую все партии».
Лекок воспрянул духом. Глаза его заблестели.
– Гром небесный!.. – воскликнул он. – Теперь я все понял. Отец нынешнего герцога де Сермёза хотел отрубить голову отцу нашего господина д’Эскорваля…
Господин Табаре сиял от радости.
– Вот для чего служит история! – сказал он. – Но я еще не закончил, мой мальчик. Нашему герцогу де Сермёзу тоже посвящена статья… Слушай же:
«Сермёз, Анн-Мари-Марсьяль, сын предыдущего, родился в Лондоне в 1791 году. Сначала он воспитывался в Англии, потом при австрийском дворе, при котором он впоследствии выполнял различные конфиденциальные поручения.
Унаследовав взгляды, предрассудки и обиды своего отца, он поставил на службу своей партии блистательный ум и удивительные способности. Выдвинувшись в тот самый момент, когда политические страсти накалились до предела, он имел мужество брать на себя личную ответственность за самые ужасные меры. Вынужденный отойти от дел из-за всеобщей неприязни, он оставил после себя лютую ненависть, которая исчезнет лишь вместе с его жизнью…»
Папаша Табаре закрыл словарь и, приняв смиренный вид, спросил:
– Ну, что ты, мой мальчик, думаешь о моем скромном индуктивном методе?
Но Лекок был слишком занят своими мыслями, чтобы отвечать на вопрос.
– Я думаю, – сказал он, – что если бы герцог де Сермёз исчез на два месяца, на все то время, когда Май находился в заключении, весь Париж знал бы об этом, и тогда…
– Фантазии!.. – прервал Лекока папаша Табаре. – С его женой и камердинером в качестве сообщников герцог может исчезнуть хоть на год, если захочет, а все слуги будут думать, что он находится в особняке…
Лекок нахмурился, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.
– Я допускаю это, – наконец сказал он, – допускаю, что этот вельможа смог так убедительно сыграть роль Мая… К сожалению, есть одно обстоятельство, одно-единственное, но которое разрушает всю конструкцию из наших предположений…
– И какое же?
– Если бы мужчина из «Ясного перца» был герцогом де Сермёзом, он назвался бы… Он объяснил бы, что на него напали, что он защищался… Одно его имя распахнуло бы перед ним двери тюрьмы. Но что вместо этого делает наш подозреваемый?.. Он пытается повеситься. Да разве может такой вельможа, как герцог де Сермёз, жизнь которого состоит только из удовольствий и развлечений, думать о самоубийстве?..
Насмешливый свист папаши Табаре прервал монолог молодого полицейского.
– Похоже, – сказал он, – ты забыл последнюю фразу из словаря: «Он оставил после себя лютую ненависть…» Тебе известно, какой ценой ему удалось купить свою свободу? Нет… Мне тоже. Единственное, что мы знаем, так это то, что не он одержал победу… Кто знает, какие секреты своей подлости он был вынужден раскрыть?.. Только этим можно объяснить присутствие герцога в «Ясном перце»… и женщины, которая, возможно, была его женой… Между самоубийством и позором он выбрал самоубийство… Он хотел спасти свое имя… И саван не позволил бы запятнать его честь.
Папаша Внеси-Ясность говорил с таким пылом, что старина Абсент был потрясен, хотя на самом деле он почти ничего не понял. Но, доверяя своим коллегам, он ликовал в душе.
Что касается Лекока, то он побледнел, губы его дрожали, как у человека, принявшего смелое решение. Выпрямившись, он взволнованно сказал:
– Простите меня за обман, господин Табаре. Но обо всем этом я думал… Однако я не доверял себе, хотел услышать это от вас…
Сделав беззаботный жест, Лекок добавил:
– Теперь я знаю, что надо делать.
Папаша Табаре возвел руки к небу и отчаянно замахал ими:
– Несчастный!.. – воскликнул он. – Неужели ты собираешься арестовать герцога де Сермёза?.. Бедный Лекок!.. На свободе этот человек обладает неограниченной властью, и он раздавит тебя, ничтожного агента Сыскной полиции, как червяка! О, сынок! Берегись! Не нападай на герцога, иначе я не отвечаю за твою жизнь.
Молодой полицейский покачал головой.
– О!.. Я нисколько не заблуждаюсь, – сказал он. – Я знаю, что сейчас мне не добраться до герцога… Но я схвачу его в тот день, когда проникну в его тайну… Я презираю опасность, но я знаю, что должен скрываться, чтобы преуспеть… И я буду скрываться. Да, я буду держаться в тени до того дня, когда я приподниму завесу, прикрывающую это запутанное дело… И тогда я появлюсь. И если Май – это действительно герцог де Сермёз… Я возьму реванш.
